«Теперь главное — продрать глаза раньше остальных», — мелькнула напоследок ещё одна мысль, после чего бесёнок закрыл глаза и заснул.

* * *

Михалыч, Варвара и Сагоби встали рано утром. Раннее пробуждение проблем не вызвало, все привычные, строгая работа и всё такое… Хотя в отношении подполковника строгая работа, а точнее её строгий распорядок — это вопрос спорный. Ещё не так давно он бухал, как полк гусаров, и только случай заставил его взяться за ум. Варвара сварила кофе на костре, он не потух, за ночь Максимка пару раз подбросил дров. Вроде никто не догадался…

На этом же костре приготовили лёгкий завтрак из запасов. Поели быстро. Максимка к тому времени, как все встали, уже давно проснулся и засел в кустах, естественно, замаскировавшись во мраке. Ему было холодно. Спасала куртка, которую Варвара отдала бесёнку. Куртка волочилась по земле и путалась под ногами. Скоро солнце поднимется выше, и вместо прохлады наступит африканский зной.

Час, может, час с копейками ушло на маскировку машины. Топором и мачете рубили большие ветки с широкими листьями и наваливали на джип. Если машину найдут и украдут, то до ближайшего населённого пункта топать придётся очень и очень долго. Тут главным словом было слово «если». Для начала нужно дойти до племени, что живёт в районе песчаных пещер, а потом ещё благополучно от них свалить в живом виде и, желательно, в целости и сохранности, а не по кускам в ящике или того хуже на костре в качестве вечерней закуски для всего племени. По словам Сагоби, каннибалов тут нет, но он почему-то на все сто процентов в этом не был уверен…. Подобная информация заставляла задуматься, а проверять на себе так это или не так, как-то неохота.

Михалыч лопатой закидал остатки костра землёй и притоптал сапогами.

— Вроде, всё! — отчитался он и закурил сигарету перед дорогой…

Закинув на плечи рюкзаки тронулись в дорогу. По утру ещё не слишком жарко, поэтому Сагоби планировал пройти как можно больше в километрах до того, как снизится темп движения. Он знал тут большинство маршрутов, знал где зарослей будет меньше, где лучше пройти, но это всё-таки джунгли, так что имели то, что имели, а не то, чего хотелось. Максимка следовал менее чем в сотне метров позади в замаскированном виде. Ему идти было проще. Он двигался уже по прорубленному. Единственная проблема и самая главная — это то, что его одного окружала дикая природа. Благодаря своему нюху он отлично чувствовал изменение запахов передвигающихся неподалёку зверей. Трое людей воняли как люди. Именно воняли, а не пахли! Видать, такие запахи отбивали охоту у животных нападать, и они держались в стороне. Максимка слышал их. Для какой-нибудь дикой «кошки», что лазила по деревьям и охотилась, бесёнок представлял собой лёгкую добычу, но Максимка не зверь. Максимка наполовину выглядит как человек, если не намного больше, чем просто половина, поэтому от него тоже пахло человеком, но запах был немного иной, чем запах тех троих, что идут впереди…

Варвара всё время огладывалась, и если б она не замыкала отряд, то такое поведение вызвало бы вопросы. Пока никто не заметил, что она нервничает. Её бесило, что Максимка не проявляется и не хочет признаваться в побеге из лагеря. Варваре уже представлялся скандал с Михалычем, и именно этого скандала она и хотела бы избежать, а бесёнок всё портил!

«Зачем я только ввязалась в эту срань», — думала Варвара, — «угораздило же меня заметить его хвост».

Усталость взяла своё. К обеду сделали привал. Солнце палило как никогда, но деревья спасали. Нужно было решать — идти дальше и найти нормальное место для привала, или уже остаться тут и резко снизить темп движения. В последнем варианте Сагоби не гарантировал быстрый переход до цели. По итогам привала договорились двинуть дальше и, если что-то по месту ночлега появится раньше, тогда там и оставаться. Спать под деревьями в густых зарослях никому не хотелось. Во время остановки Варвара спёрла у Сагоби из рюкзака лишний баллон спрея от москитов и передала его Максимке, прикрепив к дереву за пределами лагеря. Она очень надеялась, что Максимка появится, и хотела высказать ему всё своё накопившееся недовольство, но хитрый шерстяной паразит, как она обозвала его со злости, только помахал рукой из кустов и дал понять, что всё видел и заберёт спрей, когда продолжат движение. Лагерь снялся и пошли дальше.

Михалыч поравнялся с Варварой.

— Ты чего такая нервная? Случилось чего?

Нужно было что-то отвечать так, чтоб не вызвать подозрение.

— Комары кусаются как лошади.

— Я видел ты баллон взяла, побрызгайся!

— Не могу, потеряла его в зарослях, — соврала Варвара. Она надеялась, что Михалыч закроет тему, но он не закрывал.

— Так возьми мой! Ещё не хватало, чтоб мою девушку сожрали москиты.

— Не любишь делиться своей едой? — пошутила Варвара.

— Смотря какой! Тобой я точно делиться не намерен.

— Не отставайте там! — прикрикнул Сагоби. — Держаться надо вместе, тогда никто не нападёт.

— Упс… — Варвара ускорила шаг, но всё равно оставалась позади Михалыча на несколько метров.

— Вообще-то я тут главный, и я подполковник, — ворчал себе под нос Михалыч, — а он тут раскомандовался… Не отставайте… Сожрут…, да я сам сожру кого угодно!

— Старость, Михалыч? — рассмеялась Варвара.

— Не понял… Какая старость?

— Ну ты разворчался там себе под нос, даже я это слышу.

— Ничего я не разворчался! Просто мысли вслух. Старость… Вот в лагерь вернёмся, доберёмся до постели, и я тебе покажу старость!

— Ну да, ну да… — дразнилась Варвара.

Сагоби обернулся.

— Что за споры?

— Это не споры, — возразил Михалыч, пыхтя под рюкзаком, — это размышления в слух.

— Лучше размышлять молча. Мы тут не одни, и я из-за вашего шума не смогу вовремя засечь засаду или нападение.

— Молчу! — закончил спор Михалыч.

Сагоби вопросительно посмотрел на Варвару, желая получить от неё обещание.

Девушка сложила губы бантиком и провела по ним двумя пальцами, словно закрывала молнию, показывая, что рот на замке. Сагоби убедившись, что его поняли, развернулся и молча продолжил движение. Высоко на дереве мартышка любопытным взглядом рассматривала людей. Как только они скрылись за деревьями, она перенесла своё внимание на тёмное пятно и тут же зашипела и заверещала, почувствовав в нём для себя опасность. Стая испуганных птиц вспорхнула и перелетела на другое дерево.

«Вот дура», — подумал Максимка о мартышке, — «куда эти кретины так спешат? Ноги скоро отвалятся. Вот бы сейчас сесть на плечи