— Конечно, он жив. Что с ним может случиться?

— Мадра поклялась, что найдет его и убьет. Она сказала, что уничтожит весь округ.

Он нахмурился.

— И зачем ей это делать?

— Ты знаешь, зачем! Потому что я украла эту проклятую перчатку!

— Ах, да, точно. — Он оттолкнулся от стены, в голубых глазах плясали веселые искорки. — Ту самую перчатку. Ту, которую я посоветовал тебе унести из Третьего округа, пока наши люди не начали страдать? Эту перчатку?

Я собиралась причинить ему боль. Сильную.

— Хватит, Кэррион. Я знаю, что облажалась. Я и так чувствую себя ужасно. Просто расскажи мне, что произошло. Хейден действительно еще жив?

— Да, да, он все еще жив. Боги, ты никогда не отличалась терпением. — Он закатил глаза. — Хейден в Седьмом округе. Я достал ему документы и перевез его в ту первую ночь, когда тебя забрали во дворец. Сейчас он работает продавцом в магазине и неплохо зарабатывает. Это не самая шикарная работа, но это лучше, чем никакой. У него тройная порция воды и комната над магазином. Я не заходил к нему пару дней. Не хотел привлекать к нему слишком много внимания, он ведь новое лицо и все такое, но ему комфортно. Не могу сказать, что он счастлив. Он придумывает всевозможные способы, как вытащить тебя из дворца, но…

— Остановись! Просто… подожди. — Я закрыла лицо руками.

— Черт. Ты плачешь? Я думал, ты будешь счастлива.

Хейден был жив.

Хейден был жив.

Он был в безопасности.

Он был в Седьмом округе. У него была работа, крыша над головой, а еще еда и вода? Все мое тело задрожало от облегчения. Я опустила руки, собралась и попыталась мыслить рационально.

— Мадра просто еще не нашла его. — Я шмыгнула носом и прочистила горло.

— Мадра его не ищет.

— Но стражи…

— Все готово к Эвенлайту. Он состоится через месяц. Весь город гудит от разговоров о том, какой дар она преподнесет нам в этом году. Она велела хранителям построить сцену в центре рыночной площади.

— Ты уверен, что это не новая виселица? — подозрительно спросила я.

— Определенно не виселица. Там повсюду цветы.

— Цветы?

— Да, цветы.

— Расскажи мне все, что произошло после того, как стражи отвели меня во дворец, — потребовала я. Должно было что-то произойти. Какой-то ужасный акт насилия, который потряс наш округ. Мадра была какой угодной, но только не милосердной. Кэррион в ответ лишь сухо рассмеялся.

— Все в порядке. Элрой, конечно, стал настоящей занозой в заднице. Он каждый день ходит к воротам и требует встречи с тобой, но ему все время отказывают. Он возвращается в кузницу и принимается за работу, ворча о том, с каким беспорядком ты его оставила. Хейден пытается справиться с угрызениями совести, как может. Он винит себя в том, что тебя забрали. В остальном же Третий округ продолжает жить, как прежде, но без тебя. Представьте себе. Мир, достаточно дерзкий, чтобы жить дальше без Саэрис Фейн.

— Я серьезно, Кэррион. Ты просто ее не слышал. Она поклялась, что все в Третьем округе умрут.

— Ну, до сих пор никто не умер, — сказал он, пожимая плечами. — Думаю, я был достаточно терпелив, пока мы обсуждали все это дерьмо с перчатками. Думаю, настала твоя очередь объяснить мне некоторые вещи. В частности, где мы, черт возьми, находимся, почему мы здесь, люди, которые приходили сюда полчаса назад и трогали тебя, действительно были феями, или у меня были галлюцинации, и, наконец… — Он указал на свою ногу. — Где, черт возьми, мой второй ботинок?

— Кто-то заходил сюда и трогал меня?

Кэррион со стоном откинул голову назад.

— Я задаю тебе тысячу вопросов, а в ответ получаю встречный. Боги. Да, они приходили и прикасались к твоим рукам. Они сказали, что исцеляют тебя.

Конечно, когда я посмотрела на свои руки, укус Оникса исчез, как и маленькая ранка от феи. А вот след от ожога Нимерелем все еще был на месте, но едва виден. Кожа на ладони была нежной на ощупь, она снова стала розовой и уже не выглядела так, будто вот-вот лопнет и начнет сочиться гноем.

Кингфишер. Он прислал лекарей. Он очень серьезно следил за тем, чтобы у меня не началась лихорадка. Но ведь так и должно быть, не так ли? Я была для него всего лишь инструментом, и как бы он использовал меня, если бы я была мертва?

Впервые после пробуждения я оценила ситуацию. Хейден был жив, и с ним все было в порядке. Элрой тоже. По крайней мере, на данный момент. Но теперь я застряла в пограничных землях Ивелии, в самом центре войны между враждующими группировками бессмертных, и Кэррион Свифт требовал от меня объяснений, почему.

Я рассказала все, что знала, расхаживая по комнате и осматривая ее. В комнате не было окон, и это стало моим первым разочарованием. Никакого способа оценить окружающий нас пейзаж, да и возможности выбраться на свободу тоже не было. Спальня — потому что это была спальня — была вдвое больше моей комнаты в Зимнем дворце. Здесь стояли четыре большие двуспальные кровати, по две с каждой стороны, застеленные толстыми красивыми покрывалами ярких голубых и зеленых тонов, на каждой из которых лежали кучи больших и маленьких подушек. Большую часть каменного пола покрывал плюшевый ковер. На стенах висели тканые гобелены. В дальнем конце комнаты пылал большой камин, рядом с которым на широком столе стояли миски с фруктами, хлебом, копченостями и сырами, а также четыре медных кувшина с водой и два отдельных таза для умывания.

Ни к чему из этого не прикасались.

Судя по помятым простыням и подушкам, Кэррион, должно быть, спал на ближайшей к столу кровати, а значит, еду он должен был увидеть в первую очередь, когда проснулся, но он даже не налил себе стакан воды.

Он стоял, сложив руки на груди, нахмурив брови и наклонив голову, и слушал меня, вникая в подробности всего, что со мной произошло, не подавая ни малейшего вида, что верит моим словам.