В поместье все было тихо, мирно. Как обычно.

За исключением того, что все трое наблюдателей, посланных посмотреть, в каких таких условиях живут детишки, стали от меня шарахаться. Я это узнала в один из дней, когда заглянула на кухню, чтобы попросить булочки на перекус для себя и детей.

Сара при виде меня вздрогнула. Если бы в этом мире умели креститься, уверена, она бы перекрестилась, возможно, окатила бы святой водой, а так...

— Ч-что вам нужно, прекрасная г-г-госпожа? — прозаикалась та.

— Прекрасная? — Это еще что такое?

— Простите, я ошиблась! Старая, память слабая. Великолепная и несравненная госпожа Кира, чем я могу вам помочь?

— Я хотела попросить испечь булочки... — сказала я, уже немного жалея о том, что пришла просить об этом лично.

Что тут произошло, пока меня не было?!

Глава 20. Часть 2

При слове булочки краски окончательно сошли с лица женщины, и она, поклонившись, опрометью бросилась на кухню.

Вопрос один — поговорить с детьми или с Уэйном?

Вздохнув, я отправилась прямиком к конюшням — сейчас у Алекса там должно было быть занятие неподалеку. Мы с ним прекрасно ладили, думаю, я смогу его расспросить о том, почему Сара так нервничает. Увы, Алекса на тренировке не было: оказалось, Дитрих вызвал его к себе в кабинет. Об это мне доложил какой-то слуга, заметив, что я иду вдоль конюшен и оглядываюсь, словно кого-то ищу.

Алекса не было, зато был очень нервный конюх. Да-да, тот самый Роберт, один из наблюдателей. Который при виде меня... Да, верно, тоже побледнел и выглядел напуганным.

Ну уж нет! Я сейчас подойду и прямо у него спрошу, в чем дело. И Алекса отвлекать не придется.

— Господин Роберт... — сказала я, когда мне оставалось до мужчины буквально шагов десять.

— Г-г-госпожа, — пробормотал Роберт, отступая.

Ну уж нет! Не уйдешь. Чем вообще хрупкая девушка вроде меня может напугать его?

Будь мужчиной, не сбегай!

Будь мужчиной, не прячься в конюшнях с лошадьми!

Будь мужчиной, не закрывайся на замок, засов, еще один засов и не подпирай все это какой-то скамейкой изнутри, я же все через окно вижу!

Я со злости стукнула кулаком по закрытой двери конюшни, из-за закрытой двери отчаянно взвизгнули. Что за тоненький голосок невинной девы, исходящей от грубого не слишком молодого мужчины?!

— Пощадите, госпожа-а-а-а, — донеслось изнутри.

Я вздохнула, развернулась и помчалась обратно в поместье — узнавать, что же такого натворил Уэйн, что все от меня шарахаются. Когда я вошла внутрь, то едва не столкнулась с нашей третьей наблюдательницей Айне. Закон подлости? Но хоть эта девушка, которая подослана магическими следователями, не должна меня пугаться? Она ведь шпионка, нервы как сталь, на лице улыбка.

Нервно-паралитическая такая улыбка.

Да-а-а, зря я на это надеялась, потому что Айне сбежала от меня быстрее, чем я смогла сказать хоть слово.

Что сделал Уэйн, пока находился в моем облике?!

Уэйна я смогла отыскать лишь при помощи Франсуа-Доминик, которая даже услужливо прокатила меня до одной из потайных комнат.

— Уэйн, доброго утра, — сказала я.

Не знаю, что было в моем голосе, но Уэйн, мирно жевавший какой-то бутерброд, так и застыл с ним во рту буквально на пару секунд, после чего моментально впихнул его себе в рот, резво прожевал и спросил:

— Что случилось?

— Да, именно это я и хотела спросить. Что тут случилось, пока меня не было? Почему от меня шарахаются все наши наблюдатели как от прокажённой?

Глава 20. Часть 3

— Стойте, стойте. — Уэйн поднял руки вверх. — Я думал, что это вы что-то сделали с нашими наблюдателями, поэтому они от меня шарахаются.

— Что могла сделать беззащитная хрупкая женщина без капли магических сил? — Я приподняла бровь, выразительно глядя на Уэйна.

— Как показывает практика — очень и очень многое, — пробормотал себе под нос Уэйн. — Вот только, госпожа Кира, когда я в первый раз встретился со слугами в вашем образе, то они уже были до смерти напуганы. Я думал, что это вы что-то сделали...

— Что я могла сделать? И зачем?

— Ну, напугать их достаточно, чтобы они не пугали детей...

— Каких детей?

— Алекса, Амелию, Эву и Даниэля, — пояснил Уэйн, глядя на меня весьма укоризненно.

— Их? Пугать? Мы точно об одних и тех же детях думаем?

— М-м-м, тут вы правы. Но тогда я почему-то решил, что вы перестраховались... В конце концов, всегда лучше наблюдатели пуганые, чем непуганные.

— И чем же?

— Тем, что не сделают ничего лишнего и, конечно же, не приблизятся к детям. Как показывает практика, такие пуганые взрослые остаются... целее. Хотя бы психологически.

— И то верно. — Я кивнула. — Тогда у меня вопрос. Если наблюдателей никто из нас не пугал, то почему же они напуганы?

Мы переглянулись с Уэйном, задумались буквально на секунду, после чего, шумно выдохнув, синхронно сказали:

— Дети.

— Если спросим прямо, то они не признаются же? — сказал Уэйн. — Понял, не признаются.

— Когда вы в первый раз заметили, что наблюдатели ведут себя странно?

Не то что я рассчитывала, что Уэйн все помнит, но... Он и впрямь помнил, причем очень подробно.

— На следующий день после вашего с Дитрихом отъезда. Я спустился вниз на кухню и попросил Сару испечь еще булочек. То есть, сначала я отправил детей, но они принесли мне всего две штуки. Я решил, что наблюдательница пытается спровоцировать конфликт, поэтому отправился сам. Но что если...

—