услышал угрозу в свой адрес и, обернувшись, увидел идущую с кухни Елену с ножом в руке. Реально угрозу он не воспринял, однако оставлять без внимания агрессивно настроенную нетрезвую девушку с ножом в руке он тоже не мог. Решение было единственным: «Отдай нож» – Костя протянул руку и пошел навстречу. Елена стала пятиться назад, по-прежнему держа нож в руке перед собой. Так, пятясь, она зашла в оставшуюся открытой дверь ванной комнаты. Константин зашел следом и, протянув руку, повторил требование отдать нож. Отрицательно мотнув головой, Елена вытянула вперед левую руку, отведя правую с ножом за спину. Продолжая пятиться, она сбила не закрепленную на держателях фаянсовую раковину, которая упала и разбилась. Наступив на её осколок, Елена потеряла равновесие и всем телом уперлась в зажатый в отведенной руке нож… Именно так объяснил Константин механизм образования смертельного ранения.

Передавая мне дело, следователь милиции с большим стажем и в звании подполковника, сочла необходимым пояснить, почему она считает произошедшее убийством. Во-первых, подозреваемый – криминальный тип, хотя и не судим. Ну откуда у парня «Ауди» (события происходили в середине 90-х, когда каждый молодой владелец иномарки автоматически, порой не без оснований, причислялся к «браткам»). Во-вторых, на свадьбе у подозреваемого уже был конфликт с его оскорблением и, естественно, он был возбужден. А тут второй раз его послали нецензурно. Ну и нервы у него сдали, просто «заклинило». И самым убедительным подтверждением этого, по мнению следователя, были слова подозреваемого, который, вытащив раненую девушку в коридор, говорил ей: «Лена, прости!» Следовательно, за нанесенный удар просил прощения!

Я скептически поглядел на коллегу: «Вообще-то убийства стараются совершать без свидетелей, тем более криминальные типы. А тут два фактически очевидца и потерпевшая, полагаю, в сознании была после ранения. А когда „клинит“, ударов наносится множество, это характерно для ярости, а тут удар единственный».

Допрошенные Екатерина и её приятель показали, что Костя не был сильно пьян и находился в хорошем настроении. Обращение Кости к Елене, что дословно подтвердила Екатерина свидетельствовало именно об этом. Она же подтвердила нецензурный ответ Елены, объясняемый её переживаниями ссоры со своим парнем. Она прошла в комнату переодеться, но, не успев снять платья, услышала грохот. Выйдя в коридор, она увидела, как Костя вытаскивает Елену из ванной, взяв её под мышки. Ножа в его руках не было. Платье у Елены на спине было в крови. В это время в квартиру зашел её парень, который задержался, расплачиваясь с таксистом. Она закричала ему, чтобы он вызывал скорую помощь с имевшегося в квартире телефона и стала оказывать Елене помощь, плотно перебинтовав кровоточащую рану. Рана находилась на спине справа немного повыше поясницы. Когда она перевязывала рану, Елена только сказала, что ей больно. Да, в это время Костя сказал: «Лена, прости!» Но Лена ничего не говорила, было видно, что ей не до разговоров. Приехавшая скорая помощь забрала её, но во время операции она умерла. Костя им говорил, что хотел только отобрать у Елены нож, но она его не отдала. Показания Кати подтвердил её парень.

Согласно протоколу осмотра, в ванной комнате фаянсовая раковина умывальника отсутствовала на держателях, и расколотая валялась на полу, где были и её мелкие осколки. Незначительные следы крови были на полу и осколках раковины и на полу в коридоре. Катя пояснила, что раковина на держателях закреплена не была.

При таких обстоятельствах перспективы направления в суд по такому обвинению я не видел, следовательно, мера пресечения в виде ареста явно избыточна. Прокурор города с этим согласился, и я изменил её на залог. Но необходимо тщательно проверить, пусть и маловероятную, версию умышленного убийства вполне адекватным подозреваемым по малозначительному поводу его нецензурного оскорбления девушкой. Причем в условиях, когда скрыть убийство невозможно, если не убить еще двоих свидетелей (и гарантированно оказаться единственным подозреваемым в тройном (!) убийстве). Ведь верит в неё и проработавший полтора десятка лет следователь, и прокурор, арестовавший подозреваемого.

Если, как утверждает коллега, удар ножом нанес Константин, когда и как он оказался в его руках? Катя утверждала, что нож ими использовался и постоянно находился на кухне. Он, конечно, мог взять его и нанести им удар в спину убегающей Елене. Локализация ранения, согласно судебно-медицинского заключения: на нижней части спины справа с направлением раневого канала снизу-вверх, вполне этой версии соответствует. Предположим, что и нападающий, и потерпевшая находились во время ссоры на кухне. Но убегать в ванную комнату она не должна, это тупик, из которого не выскочишь. Можно, конечно, закрыться в ней, но запор не надежный. А в этой ситуации она просто бы не успела закрыться. Если бы она убегала из кухни от нападающего, то выбежать на улицу могла и не успеть. А вот в комнату, вполне вероятно – там ее подруга, там и что-то увесистое можно схватить для обороны. Но растерялась и забежала в ванную. И осталась стоять спиной к нападающему?! Тогда зачем же убегать? Ванна в комнате располагалась вдоль левой стены. Нахождение лицом к нападающему или левым боком исключается – в этом случае, с учетом ограниченного пространства ванной комнаты, нанесение ранения в правую часть спины снизу-вверх невозможно. А вот версия подозреваемого, на первый взгляд, полностью убедительна. Именно в ванную комнату есть смысл отступить от требующего отдать нож – попробуй его отбери в ограниченном пространстве, когда со спины или сбоку подойти невозможно. Правильным вариантом было бы остаться в коридоре, позвать Катю образумить подругу, дождаться Катиного приятеля. Да просто закрыть в ванную дверь и не выпускать Елену, пока она не бросит нож. Кстати, этим объясняется то, что он просил у неё прощения: не зайди он за ней в ванную с требованием отдать нож, и она бы не получила ранения. Рассуждать постфактум всегда хорошо, благо есть время совершенно спокойно все продумать. Времени у Константина не было. И была уверенность, что она его ножом не ударит. Действительно, ударить ножом Елена не решилась, но и отдавать его тоже не хотела. Она отвела правую руку с ножом за спину, а левую выставила вперед. Продолжая пятиться назад, она задела раковину, которая упала на пол и разбилась. Наступив на ее осколок, она потеряла равновесие и стала падать назад, наткнувшись на острие ножа…

Ну что же, надо прекращать дело… Нет, механизм получения ранения остается неясным. Проникающее ранение – это не поверхностный порез, не прокол. Оно требует значительного усилия. Подозреваемый утверждает, что девушка на пол не падала, ей помешала стена. Но стены в ванной облицованы кафелем и рукоять ножа должна просто скользить по кафелю и в том случае, если тело даже всей массой упрется в лезвие ножа, зажатого в руке. Упор, необходимый для проникновения лезвия в тело, отсутствует… Я выехал на дополнительный осмотр квартиры. Раковина в ванной по-прежнему отсутствовала, а плитка на стенах была выложена халтурно: швы шириной местами превышали один сантиметр, а неровности между плитками достигали 0,5 сантиметра. Такая неровность в совокупности с цементным швом вполне могла препятствовать скольжению по плитке окантованной алюминием рукояти кухонного ножа, что и было наглядно продемонстрировано. Причем это происходило и при отклонении ножа от вертикали. Конечно, нужно экспертное заключение.

Я печатал постановление о назначении дополнительной судебно-медицинской экспертизы, когда в кабинете появился подозреваемый со своим адвокатом. «Мы заявляем ходатайство о проведении следственного эксперимента с участием судебного медика» – адвокат демонстративно положил на стол лист бумаги с текстом ходатайства. В ответ на его напористую интонацию, я улыбнулся. «И не надо улыбаться, – эмоционально продолжил адвокат, – я считаю это необходимым и прошу расписаться в приеме ходатайства». Продолжая улыбаться, я развернул лежащий на столе лист с конспективным рукописным планом расследования: «Проведение эксперимента мною запланировано. Запишите себе дату и время его проведения». С удивлением и уважением поглядев на меня, адвокат все же попросил приобщить ходатайство к делу.

На следственном эксперименте судебно-медицинский эксперт первоначально при понятых выразил недоумение нахождением подозреваемого на свободе и сомнение в необходимости проведения эксперимента: какое сомнение может вызывать нанесение ножевого удара? Пришлось напомнить ему, что меру пресечения и необходимость проведения следственных действий определяет следователь, а его обязанность присутствовать при проведении