12 ноября 1949 г., когда перед Зейдлицем, как писал первый заместитель начальника ГУПВИ генерал-лейтенант Амаяк Кобулов, «был конкретно поставлен вопрос о репатриации его в ближайшее время в Германскую Демократическую Республику при условии переезда туда его семьи, он выразил явное нежелание поселиться в восточной зоне». Кобулову донесли о высказываниях Зейдлица: «Это невыносимое требование!.. Я не политический деятель; я выступал против Гитлера как генерал; это же было и в интересах англичан и американцев. Я не могу согласиться, что за это англичане могут причинить зло мне или моей семье… Я же не шахматная фигура, которую можно переставлять как угодно».

После этих высказываний своего товарища по фронту и плену Паулюс, отношения которого с Зейдлицем всегда складывались сложно и противоречиво, выразил Кобулову сомнения в политической устойчивости Зейдлица. 24 мая 1950 г. Зейдлиц был арестован и обвинен в преступлениях, предусмотренных 1-й статьей Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. После знакомства с обвинительным заключением Зейдлиц сказал сокамернику: «На суде я скажу всю правду, выступлю как Георгий Димитров». Дело Зейдлица было рассмотрено 8 июля 1950 г. на закрытом судебном заседании военного трибунала войск МВД Московского военного округа без участия защиты и свидетелей. Приговор: 25 лет тюремного заключения. Выслушав его, Зейдлиц сказал: «Лучше бы я сразу умер».

4 октября 1955 г. осужденный гитлеровской (26 апреля 1944 г. военный суд в Дрездене заочно приговорил Зейдлица к смертной казни за государственную измену) и сталинской юстицией бывший вице-президент НКСГ и президент СНО Вальтер фон Зейдлиц был «выдворен за пределы СССР». Перед тем как навсегда покинуть Советский Союз, он обратился к Председателю Президиума Верховного Совета СССР маршалу Клименту Ворошилову с благодарственным письмом: «Завтра, покидая территорию Советского Союза, я испытываю глубокую потребность выразить свою сердечную благодарность Верховному Совету СССР за все то хорошее, что я здесь пережил и узнал за время моего более чем 12-летнего пребывания».

Вальтер фон Зейдлиц жил в Западной Германии, где и умер в 1976 г. Смертный приговор, вынесенный ему нацистским судом в 1944 г., был отменен в ФРГ в 1956 г. Но лишь через 20 лет после смерти, 23 апреля 1996 г., он был реабилитирован в России.

По-иному сложилась судьба Паулюса. 14 августа 1944 г. он вступил в СНО. Через шесть недель после этого Паулюс обратился с личным письмом к Сталину. Излагая «как маршал маршалу» свои «глубокие соображения и надежды», Паулюс просил Сталина принять его. Сталин никогда не встречался со своим высокопоставленным пленником, однако могущественное покровительство кремлевского хозяина и после войны продолжало защищать Паулюса. Хотя в СССР были необходимые для судебного процесса над Паулюсом материалы, суд над ним не состоялся. В этом его судьба выгодно отличалась от участи многих его коллег.

Все же Паулюсу пришлось выступить перед судом. Но не в роли обвиняемого, а в качестве свидетеля обвинения на Нюрнбергском процессе над главными немецкими военными преступниками. 11 и 12 февраля 1946 г. свидетель Паулюс был допрошен Международным военным трибуналом. Особое значение в устах Паулюса, непосредственно участвовавшего в разработке плана «Барбаросса», приобрели обвинения, выдвинутые им против подсудимых Кейтеля и Йодля. В Нюрнберге, вспоминая Сталинград, «где погибли от холода, голода и снега сто тысяч немецких солдат», Паулюс подчеркнул, что инициатива антифашистского движения среди пленных не была привнесена русскими, но «исходила из рядов армии», которую он привел к Сталинграду.

После возвращения из Нюрнберга Паулюс жил на подмосковной даче МВД в Томилино. Там же находились генералы Винценц Мюллер, которого министр внутренних дел СССР Сергей Круглов назвал «нашим агентом», и Вальтер Шрейбер. Круглов так заботился о своем главном подопечном, что даже (c разрешения Сталина и Молотова) отправил Паулюса, а за кампанию с ним Мюллера и Шрайбера, на двухмесячный отдых и лечение в Крым.

В 1946 г. на даче в Томилино, где вместе с Паулюсом, которого обслуживали ординарец Эрвин Шульте и повар Жорж, жили генералы Зейдлиц и Мюллер и полковник Адам, шла работа по консультированию советского фильма «Сталинградская битва». По заданию военно-исторического управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР Паулюс и Зейдлиц независимо друг от друга написали воспоминания о ходе боев на германо-советском фронте.

Неоднократные заявления Паулюса советскому правительству с просьбой «рассмотреть вопрос о возможности своего использования в восточной зоне при восстановлении Германии», поддержанные Кругловым, Сталин оставлял без ответа. Не помогло и поздравительное письмо Паулюса по случаю 70-летия «господина генералиссимуса», в котором Сталин был назван «великодушным другом немецкого народа». Зейдлиц от подписания этого письма уклонился. Лишь после смерти Сталина Паулюс смог навсегда покинуть СССР. «Прежде чем я покину Советский Союз, – писал он в заявлении советскому правительству от 24 октября 1953 г., – я хотел бы сказать советским людям, что некогда я пришел в их страну в слепом послушании как враг, теперь же я покидаю эту страну как ее друг».

Паулюс, «почетный гость немецкого социалистического государства», сразу же попавший в ГДР под негласное наблюдение госбезопасности, поселился в дачном пригороде Дрездена «Белый олень», где и умер 1 февраля 1957 г.

Что же касается несуществовавшей «армии Зейдлица», то Германию освободили от гитлеризма не сами немцы, а Красная армия и ее западные союзники. Но кто знает, как бы сложилась послевоенная судьба Германии и мира, если бы на базе НКСГ и СНО были сформированы союзное антигитлеровской коалиции германское эмигрантское антинацистское правительство и его вооруженные силы.

Таинственный господин из Люцерна Рудольф Рёсслер

История как Второй мировой, так и Великой Отечественной войны хранит еще немало загадок. Одна из них – загадка Рудольфа Рёсслера (Люци). Это самый таинственный разведчик, снабжавший швейцарскую резидентуру советской военной разведки ценной информацией о военной машине Германии.

Аллен Даллес, руководитель действовавшей во время Второй мировой войны в Швейцарии резидентуры Управления стратегических служб США, считал Рёсслера «фантастически эффективным агентом-информатором» советской разведки, обосновавшимся в Швейцарии. «Если бы у меня была пара таких агентов, как Рёсслер, я бы мог ни о чем не беспокоиться», – писал Даллес.

Бывший начальник штаба оперативного руководства вермахта генерал-полковник Альфред Йодль на Нюрнбергском процессе в 1946 г. признал, что сведения о германских операциях появлялись в Москве раньше, чем у него на письменном столе. Йодлю вторит бывший нацистский пропагандист оберштурмбанфюрер СС Пауль Шмидт, известный как историк Пауль Карелл: «Даже поверхностный анализ данных радиоперехвата показывает, что часть переданной информации могла быть получена только из высших немецких военных кругов – такое впечатление, что советским агентам в Швейцарии диктовали на ключ прямо из Ставки фюрера».

Так применительно ко Второй мировой войне возрождалась старая легенда «об ударе