Мне нужно было физическое насилие, чтобы компенсировать горе и потерю, бушующие внутри меня. Полностью сосредоточившись на фейри, я атаковал, ничего не сдерживая. Кейд старался изо всех сил. У меня заболели ребра, по подбородку потекла кровь. Костяшки пальцев треснули.

— Она не умерла, — сказал Кейд.

Я ударил его в челюсть, чтобы он заткнулся. Он этого не знал — не мог. И я ненавидел, когда меня утешали он и Зейн. Это все были наши ошибки. Мы не должны были позволять Эмме уходить. Я должен был соединиться с ней и пометить ее, тогда я мог бы почувствовать, жива она или нет.

— Когда мы придем за «5-ым Кругом», — начал я, — Форрест будет моим. Я собираюсь истязать каждый дюйм его тела внутри и снаружи.

Кейд застонал, принимая еще один мой удар. — Возможно, тебе придется драться с Зейном из-за него.

— Да, точно. — Я сплюнул на пол. — Я думал, что она ему небезразлична, но после его реакции — или отсутствия реакции — сегодня вечером я не так уверен.

— Не суди о нем по тому, что видишь. — Кулак Кейда врезался мне в бок. — Ты же знаешь, он не любит показывать свои эмоции.

— Знать и видеть это — две разные вещи. Неудивительно, что его гребаный стоицизм оттолкнул Эмму. — Я уставился на него. — И от тебя тоже не было никакой помощи.

Кейд ударил меня сбоку по голове, и я пошатнулся, а затем рухнул. Между смертью, воскрешением и сегодняшней дракой, когда мы совершили налет на особняк «5-го Круга», я быстро устал. Но я еще не был истощен.

Я схватил Кейда за ноги, и он тяжело рухнул. Мы сцепились на полу, борясь за доминирование. Ни один из нас долго не удерживал вверх.

Наконец, задыхаясь, с дрожащими от усилий конечностями, мы растянулись на спине. Я был весь в крови и поту. В моих мышцах разлилось приятное жжение.

— Перемирие? — Спросил Кейд со своего места.

Я издал утвердительный звук в глубине своего горла.

— Она не умерла, — повторил он. — А если и умерла, то ненадолго. Эта сумасшедшая сучка вернет ее, потому что она твоя избранница. Чародейка хочет досмотреть этот спектакль до конца. Попомни мои слова — садистские игры такие и есть. Им нравится наблюдать, как развиваются события, которые они приводят в движение.

У меня была та же мысль о том, что чародейка оживит Эмму, как она сделала это для меня, хотя это не гарантировало, что моя пара вернется к нам. Мы подвели ее сегодня вечером — снова. Все было напрасно. Мы ни на шаг не приблизились к тому, чтобы найти ее или вернуть домой.

Мой внутренний волк заскулил. Мне нужно было чувствовать ее тело рядом со своим, вдыхать ее землистый цветочный аромат, чувствовать ее в безопасности. Иначе я бы сошел с ума.

Точно так же, как в прошлый раз, когда я потерял свою вторую половинку.

Никакие спарринги с Кейдом или прямые команды от Зейна не смогли бы удержать зверя на расстоянии. Если я не доберусь до Эммы в ближайшее время, я пропал. Потерян для «Пенумбры», для всего мира и, самое главное, потерян для самого себя.

9

ЭММА

Все, что я помнила, было падением, падением, падением. Затем моя спина ударилась обо что-то твердое. Резко остановившийся спуск вышиб воздух из моих легких, и сломанные ребра протестующе заскрипели. Откуда такая боль? Почему я не могла просто умереть, как хотела?

Была ли я теперь мертва?

Мое сознание расширилось от этого недавнего воспоминания до настоящего. Новая волна агонии пронзила все мое тело. Нет, не мертва.

Я лежала на спине, поверхность подо мной была неумолимой. Приоткрыв одно веко, затем другое, я оглядела незнакомую обстановку. Первое, что я заметила, были деревянные потолочные балки. Затем мерцание света от камина, затем тепло и затхлый запах лачуги.

Это было не основание утеса. Здесь не было смертоносных камней, и звуки океана доносились гораздо дальше. Кроме того, я была сухой. Я так и не добралась до воды. Но… Что произошло? В голове у меня была пустота.

С большим усилием и несколькими резкими вдохами я с трудом приняла сидячее положение. Я оказалась на полу. Хижина представляла собой одноместную комнату со столом, двумя стульями и одной потертой кушеткой. В камине потрескивал огонь. Поблизости не было видно ни души, и я не ощущала ничьего присутствия.

Я был одна. Либо так, либо это был хорошо разыгранный трюк.

Я посмотрела на огонь, отметив ровное, идеальное пламя, которое не пожирало дрова у основания. Магия. Ведьма, или, может быть, фейри, устроила этот очаг.

Мое внимание привлек металлический золотой предмет перед камином. У меня перехватило дыхание; сердце бешено колотилось о поврежденный торс. Все, что я могла сделать, это уставиться на черно-золотую коробочку размером с ожерелье.

Мой преследователь был здесь.

Нервно оглядываясь по сторонам, я подвинулась к огню и потянулась за коробкой. Она была тяжелее, чем обычно, и, возможно, содержала больше, чем обычный свиток бумаги. Я осторожно подняла крышку. Записка, как обычно, была свернута, но когда я подняла ее, стало очевидно, что внутри что-то есть.

Я держала ее за крышку, и бумага практически развернулась сама. В конце концов мне на колени упала волшебная палочка. Я уставилась на нее. Это была не моя палочка. Форрест уничтожил мою для собственного развлечения. Сбитая с толку, я обратила внимание на записку преследователя.

Эмма, я говорил тебе не доверять Ориону. Видишь, что произошло? Не дай «5-му Кругу» снова захватить тебя. Насколько им известно, ты мертва. Извлеки из этого максимум пользы. Исчезни. Ты не получишь никаких ответов, оставаясь здесь, только еще большую душевную боль. Оставь прошлое позади. Беги!

Я нахмурилась, перечитывая записку. Мой преследователь хотел, чтобы я исчезла. Он закончил преследовать меня?

Последняя часть записки выделялась. Если бы я осталась и продолжила искать ответы, я бы нашла еще больше душевной боли. А это означало, что было что-то еще, что предстоит выяснить, хотя он и пытался предостеречь меня — пытался заставить меня уйти и не копаться дальше в своем прошлом. Совершила ли я другие ужасные поступки в дополнение к убийству собственного отца?

Я перечитала записку в последний раз, затем бросила ее в огонь. Она зашипела и заискрилась, поникла и почернела, а потом исчезла.

Взяв палочку, я изучила ее более внимательно. Цвет был великолепным, гладкие полосы разных оттенков зеленого. Малахит. Это был