— Похоже, что да? — ответила я. Вопросом на вопрос, как он любит.

Его ответ только подтвердил мою правоту.

— Ты же не думаешь, что это действительно сработает?

Не теряя ни секунды, я ответила:

— Ты ведь здесь, не так ли?

— Как так получилось, что минутой ранее я хотел задушить тебя, а теперь мне хочется смеяться?

— Это часть моего обаяния.

— Мы еще не закончили наш предыдущий разговор.

— Жду не дождусь. Обожаю, когда ты меня допрашиваешь, — с сарказмом сказала я.

Уит усмехнулся сквозь зубы, приступая к тщательному осмотру колонны. Моя часть состояла из десятков барельефов, разнообразных букв древнеегипетского алфавита, навечно высеченных в камне. Изучая каждую из них, я не переставала надеяться, что нарисую что-то, что, возможно, будет иметь смысл сохранить, что-то, что переживет меня. Я провела пальцами по нижней части, выискивая необычные заломы или углубления, и в то же время, обратив особое внимание на внезапную вспышку магии, бурлящей в моих жилах.

— Уит, — прошептала я.

Он опустился на колени рядом со мной.

— Я вижу.

Вместе мы надавили на небольшой участок нижней кромки колонны. Передняя часть со скрежетом выдвинулась, толстая дверь повторяла изгиб колонны. Камень сдвинулся всего на дюйм, но этого было достаточно, чтобы его можно было оттащить. Мы замерли. Его быстрое дыхание заполнило небольшое пространство. Я была в таком же состоянии. Словно я пробежала несколько миль.

Волнение подтолкнуло меня вперед, и я потянулась к двери. Магия поднималась во мне, подобно сильному потоку, и я ничего не могла с этим поделать, только плыть по течению. Я была беспомощна перед ее силой.

— Вместе, Уит.

Как один, мы потянули дверь, и скребущий звук заполнил пространство комнаты. Дверь шла туго и нам потребовались совместные усилия, чтобы открыть вход настолько, чтобы мы смогли протиснуться. Внутри колонны появились узкие ступени, ведущие вниз по кривой. Я шагнула вперед, но Уит схватил меня за плечо.

— Ни в коем случае, — сказал он. — Я иду первым.

Магия во мне взревела в знак протеста.

— Но—

— Сходи за свечой и флягой с водой.

— Не смей и шагу ступить без меня, — сказала я. — Ты не обрадуешься, если сделаешь это, обещаю тебе.

— Я уже давно ничему не радуюсь, Оливера.

Я повернулась к нему лицом.

— Мы можем поговорить об этом?

— Нет, — Уит закатил глаза. — А теперь иди и принеси вещи.

Они лежали рядом с остальными моими художественными принадлежностями, брошенные рядом со скетчем, который я сделала ранее. Когда я вернулась в заднюю комнату, то обнаружила Уита ровно на том месте, где он обещал остаться. Какая-то часть меня действительно верила, что он продолжит исследовать без меня, особенно после того небрежного высказывания о своей радости. Или, скорее, ее отсутствию. В его голосе не было отчаяния, но присутствовала усталая покорность.

Но он сдержал свое слово.

Он зажег свечу и повел нас вниз. Я положила руку ему на плечо: пространство над нами становилось темнее, чем глубже мы продвигались под землю. Лестница была узкой, и несколько раз мне приходилось бороться с желанием втянуть живот. Это ничего бы не изменило. Все равно было тесновато. Уиту пришлось идти боком, чтобы уместить свою мускулистую фигуру. Не знаю, как он это выдержал. Ощущение было такое, словно я нахожусь в сжатом кулаке. Единственным звуком было наше неровное дыхание, смешивающееся в тесном пространстве.

Наконец, мы достигли дна, спустя шестнадцать бесконечных ступеней, но толстая стена препятствовала продвижению вперед. Уит уперся в нее, применяя свою немалую силу.

— Ну?

Он кряхтел.

— Есть движение?

Он зыркнул на меня.

— Думаю, придется толкать вместе.

Я присоединилась к нему, встав на последней ступеньке, наши плечи плотно прижались друг к другу, его длинная нога уперлась в мою. Между нами не хватало места, чтобы образовалось хоть какое-то расстояние.

— Почему мы всегда оказываемся в темных, замкнутых пространствах, Оливера? — пробормотал Уит.

— Жажда приключений?

Он фыркнул и уперся одной ладонью в стену, я последовала его примеру.

— Готова?

— Да, — сказала я.

Мы напряглись, кряхтя и пыхтя, но стена не поддавалась. Мы не могли опустить свечу с сандалей и использовать обе руки, не погасив их. Через секунду мы остановились и вдохнули столетний воздух, наполнивший наши легкие и животы.

— У меня есть идея, — сказала я между вдохами.

— Я слушаю.

— Прислонись к стене и отталкивайся ногами. Пространство достаточно маленькое—

Уит уже двигался. Он уперся обеими ногами в противоположную стену, и я сделала то же самое. Вместе мы отталкивались, и стена начала потихоньку поддаваться. Мы не останавливались, пока дверь не сдвинулась настолько, что мы оба могли пройти сквозь нее. Порыв теплого воздуха ударил нам в лица, со свистом поднимаясь по винтовой лестнице. Волосы на руках встали дыбом. Наше освещение работало только на несколько футов вперед, но это не имело значения. Мы видели достаточно. Мы что-то нашли.

Нас окружали несметные сокровища, спрятанные две тысячи лет назад.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Уит притянул меня к себе, и мы расхохотались, как идиоты. Своей мощной фигурой он обхватил меня, его длинное тело вплотную прижималось к моему более стройному. Слезы текли по моему лицу, и я смаргивала их, не желая упускать не единого мгновения. Присутствие Клеопатры ощущалось в воздухе вокруг, и я поняла, что с ней связано еще несколько предметов, с такими же чарами, что на золотом кольце.

— Нам нужно больше света, — хрипло сказал Уит.

— Невероятно, что сандалии моего дяди недостаточно, — сказала я, между всхлипываниями.

Мы засмеялись еще сильнее, по нашим лицам текли слезы.

Он поднял светящуюся сандалю, я сделала то же самое со своей однофетильной свечей и мы вместе вглядывались в то, что освещал крошечный огонек. Комнату заливал мягкий золотистый свет, касаясь бесчисленных предметов, заполонивших пространство. Они были упорядочены по сходству и размеру. В левой части комнаты стоял большой сундук, а в противоположной — деревянная колесница.

Стены украшали великолепные картины, потускневшие от долгих лет, минувших с тех пор, как художники покрыли красками камень. Сцены трапезы Клеопатры за изысканным столом с золотой посудой, ее длинная процессия в окружении слуг. Посреди комнаты стояла великолепная кушетка, сделанная из бронзы и инкрустированная слоновой костью и жемчугом. Вся комната переливалась бирюзовыми изразцами, которыми были облицованы стены, они сверкали в свете свечи. В двух углах лежали плотно свернутые ковры, и даже со своего места я заметила замысловатое сплетение роз в узоре. Пальцы так и чесались, срисовать каждую деталь.

— Это похоже на сокровищницу, — пробормотал Уит. — Комната перед настоящей погребальной