— Ну и? Кто же привёл тебя ко мне? — всё же спрашивает, когда пауза затянулась.

— Не-не-не, — снова вклинивается Рустам, — сначала успокоительное, потом ответы на вопросы. Ворон, грохнуть предателя мы всегда успеем.

— Предателя?! — взвинчивается Мир. — Я, блядь, предатель?!

— Всё, я сказал! — тормозит Рус. — Остыли, умылись. Жду на кухне.

— Раскомандовался! — по инерции рычу на Руса.

Ухожу в ванную. Брызнув в лицо прохладной водой, упираюсь ладонями в раковину и смотрю на свою уставшую перекошенную рожу. Спать бы надо чуть больше, но, сука, некогда! Если сейчас остановиться, вся проделанная работа окажется напрасной.

Женщины… Они творят с нами поистине невообразимые вещи. Внутри меня будто вековые льды растаяли, оголив нервы. Знала бы она, как влияет сейчас на меня. Знает... Ведьма. Специально добивает. Ничего, я потерплю. Ради неё я выдержу всё.

Ира, я клянусь, когда весь этот пиздец закончится, я пристегну тебя к кровати и не отпущу до тех пор, пока мы не поговорим. Ты мне всё расскажешь. Хватит этих качелей, родная. Ни тебе, ни мне от них не легче.

Выхожу к мужикам. На кухонном столе стоит три чайные кружки и открытый вискарь. Мирный запирает дверь, умывается, садится верхом на одну из табуреток. Я выкладываю на стол свой пистолет, показывая, что сначала готов выслушать его версию событий. Убедит, я буду только рад. Нет? Значит, дружба — действительно слишком большая роскошь при моём роде деятельности.

Рус плещет вискарь по кружкам. Расталкивает нам. Молча выпиваем залпом, наливаем ещё. Снова залпом. И ещё по одной. Градус вставляет, потому что последний раз я ел сегодня утром, откусив пару раз от Дунькиного кривого бутерброда. Вчера перебился шаурмой. Ни на что нет времени.

Рассаживаемся с Рустамом. Смотрим на Мирного. Его взгляд тоже чуть поплыл.

— Чё там тебе Серп наплёл про меня? — спрашивает друг.

Коротко обрисовываю ему ситуацию. Хмыкает.

— То есть ты пришёл в мой дом. Со стволом и угрозами. И ждёшь объяснений? — кривая ухмылка искажает губы. — А не охуел ли ты, Ворон?

Он достаёт свой ствол и кладёт на стол напротив моего. То, что тот заряжен и готов палить, сомневаться не приходится. Смотрим друг другу в глаза. Он прав. И тоже может меня грохнуть в любую секунду. Но я предлагаю диалог.

— Если охуел, я отвечу.

— Я тебя не предавал, — сухо и коротко. Но одна эта фраза, сказанная тем самым тоном, которого я ждал, развеивает все сомнения на интуитивном уровне. Доказательств нет, но я всё равно верю. Не башкой, тут всё сложнее, чутьём, интуицией принимаю его версию.

— Я столько раз мог тебя грохнуть. Да хоть на той промзоне, никто бы не подкопался.

И это тоже правда.

— Я не твоя шестёрка, Паш, и не работаю в твоей команде. У нас вообще общих дел нет, кроме взаимовыручки на добровольных началах. Угрожать мне некем. Купить нечем, — залпом осушает чашку и смотрит на меня, ожидая какой-то реакции.

— Я рад, что ошибся, — протягиваю ладонь.

Мирный закатывает глаза и снисходительно пожимает. Лыбимся, как пьяные идиоты. Отпускает. То напряжение, что давило внутри, ослабевает.

— Вот и славно, — вклинивается Рустам. — Теперь обсудим наши дела?

— Чего хотела Ира? — взяв кружку за ручку, прокручиваю её на столе.

— Шею мне чинила и помощи просила. Освободиться, обезопасить всех своих мужчин и уничтожить Асада.

— Мужчин? — пальцы пытаются продавить керамику.

— Сын, ты и Рустам, — перечисляет Мир.

Непонимающе переглядываемся с Русом.

Ведьма моя, что за дичь ты сочинила? Зачем тебе меня спасать? У нас с тобой другие ролевые игры!

— Почему она пришла к тебе? — недоверчиво прищуриваюсь.

— Боится, что вы с Русом на эмоциональной привязке наворотите какой-нибудь херни и в первую очередь прилетит по Егору. Очень просила ничего тебе не рассказывать. Но я считаю, что ты должен знать, — Мир тянется и сам разливает нам вискарь.

— Я, блядь, обязан, знать! Что за женщина, мать её?! Точно привяжу и … — кошусь на мужиков, давятся смехом. — Егор мой сын, — признаюсь Мирному, он ещё не в курсе.

Друг фейспалмит, закатывая глаза.

— Всё, интимные подробности закончились, — хлопаю ладонью по столу. — Рассказывай, Мир, — выдавливаю из себя и внутренне напрягаюсь. После того, что узнал сегодня днём, уже боюсь какой-то инфы от Иры.

Мирон убирает стволы в сторону, а на стол кидает сигареты и пепельницу. Синхронно прикуриваем. Он глубоко затягивается и начинает рассказ.

Медленно курю и слушаю, мысленно придумывая новые и новые пытки для ублюдка Юнусова. Шестнадцать лишних лет он прожил. Шестнадцать лет отнял у моей женщины и сына…

— Я точно не буду убивать его быстро, — выпускаю струю дыма в потолок. — Он сдохнет по частям.

— Подожди, — осаживает меня Мир. — Там всё не так просто. Все эти годы ублюдок собирал на тебя компромат. У него есть поставщики, которые сливают инфу.

Мой мозг начинает разгоняться и работать в полную силу, складывая детали в одну картину.

— Ира вчера слышала разговор, — продолжает Мирный. — Последнее, что у него есть, смерть Джаги. Но я предполагаю, что про Серпа уже тоже слили. Это бомба с часовым механизмом…

Нет, это пиздец!

— Скорее всего, она накроет не только всю твою деятельность, но и связанных с тобой людей. А если всплывут некоторые имена, тебя живьём разорвут. Ты и сам понимаешь, — заключает он.

Вот же мразь! Со злостью вминаю окурок в пепельницу, представляя на её месте рожу Асада.

— Мне кажется, цель не в этом, — Рустам задумчиво