Лето в этом году выдалось прохладным и дождливым. Пришедший на смену августу сентябрь тоже не радовал теплыми деньками. Ребенок был бос. Его ноги утопали во мху по самые щиколотки.

— Не бойся, — сказала Мари и сделала шаг навстречу мальчику. — Не бойся. Я тебя нашла.

— Я не боюсь, — сказал мальчик и протянул к ней ручки. — Тетенька, я хочу кушать. Очень-очень хочу кушать…

У нее не было с собой никакой еды. Но она непременно что-нибудь придумает, когда они с мальчиком выберутся из болота.

— Все будет хорошо, — сказала она и сделала еще один шаг.

— Ты дашь мне покушать? — Он переступил с ноги на ногу, оставляя на моховой подложке вмятины, которые тут же наполнились водой.

— Я дам тебе покушать. Ты только не шевелись и ничего не бойся.

Мари сделала еще один шаг, и земля ушла у нее из-под ног. А сами ноги по колено увязли в болотной жиже. Она закричала и забилась, пытаясь выбраться из этой ловушки. Она никогда не бывала на болоте, но знала, как коварны топи. Нужно успокоиться. Нужно успокоиться и замереть. А потом нужно подумать и найти выход.

Выхода не было. Вокруг не было ничего, что можно было бы использовать для спасения: ни ветки, ни деревца, ни кустика, за которые можно было бы ухватиться. А трясина засасывала ее все глубже и глубже. И вот уже Мари погрузилась по пояс в это месиво из воды, мха и грязи. И даже сейчас, на краю погибели, она продолжала думать о ребенке. Ребенок сделал шаг к ней.

— Стой! — крикнула она в отчаянии. — Стой! Не шевелись! Это опасно!

— Почему опасно? — спросило неразумное дитя. И сделало еще один шаг.

— Потому что ты можешь утонуть. — Мари старалась больше не кричать, чтобы не пугать его еще сильнее.

— Я не могу утонуть, — сказал мальчик и подпрыгнул на месте. Мох под ним заходил ходуном, а Мари погрузилась в трясину по грудь.

— Не прыгай! Прошу тебя!

— Я не могу утонуть, тетенька, — повторил мальчик и подошел так близко, что если бы Мари захотела, то смогла бы ухватить его за ногу. Но она не хотела! Умирая сама, она не хотела утаскивать с собой еще и ребенка. — Я уже утонул. — Мальчик указал пальцем куда-то за спину Мари.

Ей нельзя было шевелиться. Даже голову поворачивать было нельзя. Но она не выдержала, обернулась.

Трясина была коварна и ужасна. Трясина засасывала ее и выталкивала на поверхность что-то другое. Кого-то другого.

Первым показалось лицо. Детское лицо с белой, как рыбье мясо, кожей и синими губами, с волосами, похожими на выгоревший мох, с веревкой, обвитой вокруг тоненькой шеи. Она узнала это лицо: всего мгновение назад она видела его прямо перед собой.

— Мама сказала, что ей со мной тяжело, — сказал мальчик с печальным вздохом. — Она сказала, что я слишком много кушаю и слишком часто болею.

Нельзя шевелиться, никак нельзя. Но и оставаться рядом с этим… с этим телом в воде совершенно невыносимо!

— Она сказала, что мы пойдем на болото ловить рыбу, чтобы покушать, — голос мальчика звучал ровно и тихо. — Она обещала научить меня ловить рыбу. Для этого нужно было повесить на шею камень. Она так сказала.

— Не надо… — простонала Мари.

— Я хотел поймать рыбу, а она толкнула меня в воду. Сразу стало холодно, и я закричал…

— Замолчи, пожалуйста! — Если бы Мари могла заткнуть уши, она бы заткнула, но руки были нужны ей, чтобы хоть как-то удерживаться на поверхности. — Не рассказывай…

— А потом мне стало нечем дышать. Было очень холодно. Я испугался, тетенька. Я хотел, чтобы мама вытащила меня из воды, а она ушла.

Ноги коснулось что-то скользкое и гибкое. Мари закричала. Она кричала так громко и так отчаянно, что подкравшийся было к полянке туман снова испуганно отпрянул.

— И я утонул, — сказал мальчик. — А потом увидел рыбу. Она большая. Она очень большая. Я бы все равно никогда не смог ее поймать.

— Помогите! — закричала Мари, сплевывая заливающуюся в рот болотную жижу. — Молю, помогите!

— Она добрая, потому что разрешила мне остаться здесь. Иногда я даже могу кушать. Но тебя мне кушать нельзя. — Мальчик разочарованно вздохнул. — Она запретила мне тебя обижать. Она сказала, что я должен тебе помочь.

К Мари, к самому ее лицу протянулась маленькая детская ладошка.

— Хватайся, я тебе помогу, — сказал мертвый мальчик.

И она схватилась, собрав остатки сил, выдернула из трясины руку и схватилась за холодную ладошку. Мертвое спасало едва живое. Забавно…

Он оказался сильным, этот мертвый мальчик. Перед тем как исчезнуть, раствориться во вновь осмелевшем тумане, он вытащил ее по пояс. Мари снова закричала, заскулила от отчаяния и бессилия. И когда сил почти не осталось, на ее запястье сомкнулась чья-то крепкая и горячая рука. Живое спасало почти мертвое.

Глава 26

— Держитесь, сударыня, — послышалось у Мари над ухом.

Ей бы открыть глаза, посмотреть на своего спасителя, но она боялась, что увидит не человека, а то… существо.

— Все будет хорошо. Я вас уже почти вытащил. Еще секунда, сударыня!

Ее и в самом деле вытащили. Выловили, словно рыбу из проруби, и положили на бок на льду. И она, как рыба, содрогалась в конвульсиях, хватала ртом воздух и задыхалась. И все еще не решалась открыть глаза.

— Вот и все. Теперь точно все. Вы в безопасности! Господи, как же вы тут оказались?

Оказалась… Забрела по глупости. Совершила чудовищную ошибку, за которую едва не поплатилась жизнью. А теперь притворяется полудохлой рыбой, чтобы не видеть и не слышать. Но она не рыба, она человек!

Мари открыла