Таким образом, собранные следствием доказательства подтверждают факт телефонного разговора между мной и Алексеевым 04.04.2003 г. в 12 ч. 57 мин., то есть после убийства Копейкина В. В. При этом в деле отсутствуют доказательства того, что в начале апреля 2003 г. у меня состоялась встреча с Алексеевым или телефонный разговор, где было отдано «распоряжение о незамедлительном исполнении убийства 04.04.2003 г.».

Исходя из указанного, следует, что версия органов следствия ничем не подтверждается и, более того, опровергается ими же собранными доказательствами.

Несмотря на отсутствие доказательств, судья Куйбышев А. И. признает версию обвинения доказанной, что свидетельствует об обвинительном уклоне судебного разбирательства.

– О неустановлении значимых для дела обстоятельств, подлежащих доказыванию и обосновании приговора показаниями обвиняемого в отсутствие подтверждающих доказательств, об игнорировании судом существенных обстоятельств.

Согласно обвинению: «В начале зимы 2002 г. Алексеев С. В. приступил к реализации своего умысла, в указанный период, организуя совершение убийства Копейкина В. В., он разработал план…, привлек к его совершению Старожилова А. В. и Стоянова А. А. и, передав сведения о личности намеченного потерпевшего, при неустановленных обстоятельствах поручил им исполнение задуманного преступления. С начала зимы 2002 г. Старожилов А. В. и Стоянов А. А. при неустановленных обстоятельствах собрали дополнительные сведения о маршруте передвижения Копейкина В. В., используемом им транспорте и степени защищенности».

Согласно требований ст. 73 УПК РФ, органы следствия при расследовании уголовного дела обязаны установить все обстоятельства преступления, в том числе способствующие его совершению и в силу ст. 171 и 220 УПК РФ внести эти сведения в постановление о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительное заключение.

В соответствии с п. 1 ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать: описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления.

Положение ч. 2 ст. 77 УПК РФ содержит императивное требование: показания обвиняемого могут быть положены в основу приговора лишь при их подтверждении совокупностью доказательств.

Указанные требования закона нарушены.

Во-первых, органами следствия не было установлено, при каких обстоятельствах и когда конкретно Алексеев С. В. поручил исполнение преступления, передал сведения о личности объекта. Также не установлены обстоятельства сбора дополнительной информации.

Между тем, установление этих обстоятельств имеет существенное значение для дела.

Поручение исполнения преступления и передача сведений о личности потерпевшего непосредственно относится к квалификации преступления (убийство, совершенное по найму).

Собирание сведений о маршруте передвижения, используемом транспорте, степени защищенности и т. п. относятся к подготовке совершения преступления, т.е. к обстоятельствам, способствующим совершению преступления.

Таким образом, органами следствия не установлены обстоятельства, подлежащие доказыванию в силу ст. 73 УПК РФ, а в нарушение ст. 171 и 220 УПК РФ, эти обстоятельства не внесены в процессуальные документы, что исключало возможность осуществления права на защиту, поскольку невозможно защищаться от обвинения, доводы которого не установлены.

Более того, отсутствуют эти сведения и в приговоре, что свидетельствует о несоответствии приговора п. 1 ст. 307 УПК РФ.

Исходя из указанного, следует, что приговор постановлен при отсутствии доказательств, подлежащих доказыванию, т.е. в нарушение ст. 73, 307 УПК РФ. Во-вторых, органы следствия, и впоследствии судья Куйбышев А. И., в обоснование своих выводов ссылаются на показания Говорунова А. И., согласно которым о получении «заказа» на убийство Копейкина В. В. от Алексеева С. В., проведении Старожиловым и Стояновым подготовки к преступлению, ему стало известно со слов Старожилова. При этом Говорунов не сообщает каких-либо конкретных обстоятельств, ссылаясь лишь на слова Старожилова.

Таким образом, органы следствия и суд, при отсутствии доказательств, используют показания Говорунова как эрзац доказательства обстоятельств, которые не были установлены в ходе следствия и суда, несмотря на то, что сами показания Говорунова ничем не подтверждаются.

Более того, и в ходе предварительного следствия, и в ходе судебного заседания, я и Стоянов категорически отрицали какую-либо причастность к совершению убийства Копейкина В. В.

Соответственно моим и Стоянова показаниям опровергнуты показания Говорунова, но судья Куйбышев игнорирует этот факт и не дает ему оценки в приговоре.

Необходимо ответить, что подтверждением недостоверности показаний является факт оправдания Стоянова А. А. по данному эпизоду по реабилитирующим основаниям, в связи с отказом гособвинителя от поддержания обвинения (постановление суда от 10.12.2012).

В этом случае следует учесть, что при описании преступления судья Куйбышев указывает, что заказ на убийство получал Старожилов, подготовку к преступлению проводил Старожилов и т. п. Тем самым, нигде в приговоре нет упоминания об участии Стоянова, равно как и нет сведений о его оправдании.

При таких обстоятельствах, судья Куйбышев А. И. признает показания Говорунова достоверными, в том числе в том, что со слов Старожилова Стоянов получил заказ на убийство Копейкина В. В., принимая участие в его подготовке.

Таким образом, судья Куйбышев А. И. принимает взаимоисключающие решения:

– признает Стоянова А. А. невиновным;

– признает показания Говорунова А. И. об участии Стоянова А. А. в приготовлении к преступлению, получении заказа на убийство достоверными, не давая этому никакой правовой оценки.

Соответственно приговор постановлен при нарушении ч. 2 ст. 77 и п. 2 ст. 307 УПК РФ.

В-третьих, суд указал в приговоре: «Подсудимый Стоянов пояснил, что на „заказе“ убийства Копейкина он не присутствовал, подготовку и убийство Копейкина не совершал. В день убийства Копейкина после обеда он уехал из г. Иркутска на рыбалку».

Согласно показаниям Стоянова А. А. в судебном заседании: «В день убийства я в городе был, уехал примерно после обеда, так что мне никакого труда не составило принять участие, как Говорунов здесь уверяет, в каких-то заказных убийствах», «мы уезжали примерно в пятницу… в обед уезжали…». В протоколе записаны ответы Стоянова А. А. на вопросы судьи, где он пояснил, что примерно за две недели до 04.04.2003 г. (дата преступления), отпросился у Алексеева С. В., чтобы уехать на рыбалку.

В протоколе судебного заседания записано обращение адвоката Шафир, осуществляющего защиту Стоянова: «Ваша честь! Прошу обратить внимание на новую интерпретацию причин отсутствия на данном преступлении Стоянова. Если вы помните, ранее это оглашалось в судебном заседании – с начала, при первых допросах, Говорунов называл причину неучастия Стоянова в убийстве, что он потерялся где-то, его найти не могут. Когда допросили Стоянова, он сказал, что в это время обычно ездит на рыбалку. Когда Говорунов об этом узнает, уже конкретно говорит, что Стоянов уехал на рыбалку, что нет его в городе. Сейчас он поясняет, что Старожилов сказал Говорунову: „На Стоянова нет никакой надежды“, – то есть Стоянов ищет причину, лишь бы не участвовать. Не просто стечение обстоятельств, что сегодня потребовалось совершить преступление, а Стоянова нет. Все это запланировано. В голове у Старожилова была мысль, что со Стояновым страшно совершать преступление, что он ненадежный товарищ. Раньше об этом