Мост содрогнулся, и Влад потерял опору под ногами. Алексей замер, не в силах как-то помочь, а шедшая за Владом Джессика, взвизгнув, вцепилась в перила.

Влад оступился и повис на одних руках. Его сердце билось как бешеное, а рюкзак и винтовка тянули вниз, противогаз откровенно мешал дышать.

Главное — не смотреть вниз, главное — не смотреть. Почему, при этом всегда хочется посмотреть? Влад не боялся высоты как таковой, но он никогда и не стремился подойти к краю какого-нибудь обрыва или крыши высотки, чтобы проверить себя. Зачем? Ведь и так всё хорошо.

Он скосил взгляд, и голову повело, а руки предательски ослабли.

По обе стороны от него стояли два человека, которые ничего не могли поделать в этой ситуации и всё, что им оставалось — с напряжением ждать, чем всё закончится.

Где-то там внутри, Влад раздобыл ещё немного сил для решающего рывка. Выдохнув, он закинул ногу на край, и рукам сразу стало легче, но это ещё не конец. Надо подтянуться, держась за широкие перила руками в неудобных перчатках, готовых соскользнуть в любую секунду. Было бы глупо утонуть в реке, пережив ядерную бомбардировку.

Собрав остатки сил, он сделал рывок, потом ещё один, и вот он уже стоит на двух ногах на шаткой осыпающейся конструкции, но сила инерции его толкнула вперёд и он, чуть было, не перекинулся через перила с другой стороны.

Внизу в мутной холодной воде вяло текущей реки плыли обломки катеров, лодок, зданий, и тела, много тел. Искалеченные и обожжённые взрывом они плыли по своей реке мёртвых. Только Харон их не встретит и не переправит в царство мёртвых, наверняка он махнул своей костлявой рукой на весь этот ужас и уплыл писать заявление по собственному желанию, не справившись с таким наплывом клиентов.

Картина плывущих тел пугала и завораживала одновременно. Они словно манили пойти за ними. "Только мёртвые видели конец войны" всплыло в голове древнее изречение. Да, им уже всё равно, они уже отмучились.

Влад стал осторожно продвигаться дальше и вскоре уже стоял на прочном основании, где он тут же упал на колени, а потом завалился на бок. Пот заливал глаза, из-за чего те нестерпимо жгло. Хотелось содрать противогаз и расчесать веки.

— Ну, ты как? — Алексей одобрительно похлопал его по плечу. — Не вздумай снимать. Остынешь — пойдём дальше, всё п-пройдёт.

Влад только лишь кивал, что, мол, всё норм, хотя в реальности было совсем наоборот. Противогаз его душил, и он испытывал жгучее желание сделать вдох полной грудью без этой резиновой душегубки на голове.

Алексей тем временем подошёл к краю и махал Джессике, отдавая указания, где и как надо идти. Та послушно выполняла всё, что могла понять, и не торопясь осторожно двигалась по мосту, медленно переставляя ноги и удерживаясь за ограждение.

Шаг за шагом, минута за минутой, и вот она уже стоит рядом. Влад к этому моменту уже более-менее пришёл в себя и сидел прямо на асфальте, рассматривая свой костюм на предмет повреждений. Если что, то можно будет залепить дыру прихваченным скотчем. Но нет, костюм, не считая легких потёртостей, выдержал приключение на мосту, не позволив Владу напитаться лишней радиацией.

Дождавшись американку, они ещё немного передохнули и двинулись дальше. Необходимо было как можно скорее покинуть заражённую зону, иначе фильтров для противогазов могло не хватить.

Они шли по большой улице, которая должна была вывести из города на шоссе в сторону Москвы. Эта часть города пострадала не так как та, где они укрывались, но взрывная волна прокатилась и по ней. Дома смотрели на путников пустыми глазницами выбитых окон. Кое-где ещё продолжался пожар, и столбы сизого дыма поднимались в серое и пасмурное зимнее небо.

Парк, где когда-то находилось колесо обозрения, превратился в лес из ночных кошмаров с присыпанными пеплом деревьями, и абсолютным отсутствием жизни. Нет птиц, нет белок, нет собак и кошек. Нет ничего. Только чёрные стволы, скрюченные предсмертной судорогой.

— Смотри! — Влад обратил внимание Алексея на движение возле одно из домов.

— Вижу, — ответил пограничник.

Из подвального окна на поверхность, будто демоны из преисподней стали вылезать измождённые фигуры. Уцелевшие люди рискнули выбраться наружу, но здесь их не ждёт ничего хорошего. Только надышатся радиоактивной пылью, что лишь затруднит их дальнейшее лечение.

Сначала вылезла одна фигура, мужчина, потом он принял из окна фигуру поменьше, и ещё одну — дети. А вот, наверное, их мать.

— Вы — спасатели?! — они бросились к незнакомцам.

Вот чёрт! Они приняли их за спасателей. Видимо, выглядывали наружу, а тут люди в полной защитной экипировке. Что ещё они могли подумать? Естественно, что наконец-то пришла помощь. Не хотелось их разочаровывать, но…

— Стойте! — Алексей поднял левую руку в останавливающем жесте, а правой сняв с предохранителя автомат.

От людей в такой ситуации можно ждать чего угодно, и какой угодно реакции. А если их тут много и они начнут вылезать из своих укрытий, ринувшись к мнимым спасателям? А когда они не получат ожидаемой помощи, то что тогда? На кого они выплеснут свою обиду и разочарование? Ответ бы настолько очевиден, что Влад тоже положил руку на СВД, на всякий случай. Движение получилось каким-то естественным, как будто он всю жизнь так делал.

— Мы оперативная группа разведки, — начал разговор Алексей. — Мы только оцениваем ситуацию. В ваших интересах вернуться в убежище и ждать основных сил спасателей.

— У нас закончилась вода, мы не успели собраться, еды нет.

Что делать? Дать консервы и воду из рюкзака? Влад заметил движение в других окнах. Всех не накормишь, а эффект может получиться такой, что толпа выживших их тупо обнесёт и хорошо, если только ограбят. Одно дело оставить припасы женщине с ребёнком, с которыми сидели в колодце городских коммуникаций, пережидая взрыв, другое дело засветить продукты перед напуганной и голодной толпой.

Похоже, что Алексей думал аналогичным образом, он продолжал вежливым, но твёрдым голосом давать указания и советы, как можно выжить, и обнадёживая словами, что помощь уже в пути и будет со дня на день.

— Вам нельзя выходить на улицу, здесь опасно, понимаете? Здесь радиация и без специального снаряжения нахождение на открытом воздухе смертельно опасно, — пытался объяснить пограничник.

— Нам нечего есть, — продолжал повторять незнакомец, за которым маячили двое детишек и их мать.

Он сделал несколько шагов в сторону путников.

— Прошу вас, возвращайтесь в убежище. Лучше находиться в подвале, или любом другом закрытом помещении, чем на