Анна Нойманн

– Зачем каждый раз закрывать эту воротину, – вскричал дружинник. – Через минуту опять кто-нибудь пойдет. Целый день – открой-закрой, открой-закрой. Кому это нужно!

Анна вышла из караульной. Конечно, это опять был Стефан Келер.

– В чем дело, рядовой?

Высокий светловолосый парень только второй день как попал к девушке в отделение. Из новобранцев. Молодой и, на ее взгляд, очень красивый. Анна сразу взяла с ним очень отстраненный тон. С красавчиками на службе лучше держать дистанцию. Всегда слишком много о себе думают.

– Все в порядке, офицер, – сказал за него второй дружинник на воротах, этот был из ополченцев – отрабатывал свой военный день. На плече у него были вышиты цифры «два» и «четыре» в синем круге. Это был номер подразделения офицера Нойманн. Городской совет принял решение, что все мужчины с восемнадцати до пятидесяти лет раз в неделю должны бесплатно отдежурить в самообороне. Чтобы избежать хаоса, такие солдаты были приписаны к постоянному офицеру и носили нашивку с номером своего отряда.

Келер буркнул что-то себе под нос, но поспешил присоединиться к ополченцу, толкающему металлическую створку, усиленную швеллером. Место дружинника очень ценилось. Желающих было предостаточно – за неделю рядовой получал две серебряные новоотчеканенные марки.

В первые же дни после воссоединения городские власти приняли решение о создании городской дружины. За основу взяли полицейское подразделение. Каждый сотрудник полиции получил ранг офицера, десять дружинников-новобранцев и еще двадцать ополченцев. Так в один день стажер Нойманн стала офицером дружины.

Вначале была форменная неразбериха. Но затем для младшего командного состава ввели звания ефрейторов, капралов, разработали простые знаки отличия в виде шевронов, и постепенно структура начала поддаваться какому-то управлению.

Дозорный на башне свистнул в сиплый футбольный свисток три раза. Значит, требуется присутствие офицера. Анна подошла к смотровой щели. За воротами, тяжело опираясь на посох, стоял Суток в своем неизменном охотничьем плаще. На голове был капюшон, который он потянул назад. Но девушка и так его сразу узнала. Рядом с чародеем на камнях мостовой сидела собака необыкновенного черно-белого окраса.

Анна дала команду открыть ворота.

В этот раз Келер ничего не сказал, но спиной каким-то образом умудрился выразить свое отношение к происходящему.

Походка у чародея была усталая, но он приветливо улыбнулся, когда увидел, что в карауле была знакомая ему Анна.

– Рад снова тебя видеть, – сказал он и бросил взгляд на собаку. – А это, позволь тебя познакомить, мой старый приятель Эрргх.

Пес посмотрел на девушку серьезными карими глазами и осторожно понюхал воздух.

– Никогда еще не знакомилась с собаками, – весело заметила Анна. – Ну, будем знакомы. Офицер Нойманн. – Она протянула руку.

Пес шлепнулся на бесхвостый зад и, вывалив влажный язык, положил когтистую лапу ей в ладошку.

– Воспитанный, – заметила девушка.

Ворота закрыли. Анна пошла рядом с чародеем через мост. На южном берегу стояли еще одни ворота. В них для удобства уже успели сделать калитку. На этом посту сегодня дежурило подразделение Йонаса Беккера. Он, кажется, еще не знал волшебника и мог его не пропустить.

– Ты откуда идешь? Неужели в лесу на той стороне был? – спросила девушка.

– Да, нужно было наведаться кое к кому.

– А тебя тут очень ищут. Не первый день.

– Кто же?

– Фюргарты. Сначала этот фиолетовоглазый Баррион. Теперь его брат эрл приехал и тоже спрашивал. Велел тебя немедленно к нему доставить.

– Вот как? Будешь доставлять?

– Эльгер мне не начальник. У меня своих хватает. Но на внутренних воротах стоят ваши. Смотри сам, они могут расстараться.

Суток усмехнулся.

– Ладно, схожу к одному местному парнишке и сам тогда найду эрла.

– Хочешь, пойду вместе с тобой? У меня сейчас смена заканчивается. Меньше к тебе цепляться будут.

Они остановились возле калитки. Чародей посмотрел на своего пса, словно совещаясь.

– Я буду рад.

Металлическая дверь открылась. За ней стоял Йонас. Помимо бронежилета на нем были надеты хоккейные наплечники, налокотники и наколенники. В таком виде он немного напоминал наскоро одетого имперского штурмовика. Его лицо выразило сомнение, когда он посмотрел на фигуру парня в выцветшем плаще с капюшоном, надвинутым на лицо.

– Это – Суток, – сказала ему Анна. – Я ведь рассказывала тебе о нем. Он участвовал в переговорах… в общем, советник Фюргарта, а это мой коллега Йонас Беккер. Офицер полиции, а теперь мой непосредственный шеф и гауптман городской дружины. Знакомьтесь.

Йонас решительно протянул крепкую ладонь. Чародей осторожно ее пожал.

– Я не знаю ваших дел, но, наверное, следует предупредить тебя: нас особо просили при твоем появлении немедленно известить любого фюргартского офицера. – Беккер показал большим пальцем себе за спину. – Сейчас их там целых два.

Суток взглянул на Анну.

– Я могу пройти мимо постов. Они не станут меня останавливать. Но потом они это припомнят и поймут, что я отвел им глаза.

Йонас посмотрел на девушку и скептически пожал плечами. Его губы тронула улыбка, но он ничего не сказал.

– Значит, не надо, – сказала Анна легко. – Переговори с Фюргартом, а потом найди меня. Я сейчас живу на Обувной площади. Увидишь, там теперь большой рынок. Мне выделили маленькую квартирку от властей. Легко найти. Прямо под моим окном висит вывеска с большим кочаном капусты.

Суток кивнул и пошел к рыцарю с оранжевым плюмажем.

– Этот парень тот самый королевский чародей? – спросил Йонас.

– Не верится?

– Почему ты вообще решила, что он волшебник? Мало ли кто о себе что возомнил. Хуже, если он просто ловкий прохвост. Местные, конечно, верят во все эти сказки. У них же здесь как в Средневековье. Они, может, и в драконов верят…

– Нет, он правда необычный парень, – сказала Анна. – Ты бы это понял, если бы немного пообщался с ним. Не знаю, как он это делает… Когда с ним разговариваешь, не нужно долго объяснять, что да как. Сразу все понимает. Знаешь, как иногда бывает забавно, еще и не сказала толком ничего, а он уже отвечает. Всегда в самую точку. Даже жутко становится.

Они посмотрели, как рыцарь выслушал парня и направился в караульное помещение. Там был установлен полевой телефон, соединяющий форт с ратушей и военным лагерем на Мольтке. В городе за короткое время удалось наладить приемлемую связь между ключевыми точками.