А спустя еще миг — удивление. Обычный человек, чего бояться?

Мужчина обогнул его и, лавируя между грузчиками, растворился в толпе, а Александр — не Александр, Джозеф! — спотыкаясь, побрел в паб. После смены отчаянно хотелось выпить.

Ментальный дар все не успокаивался, продолжая выхватывать чужие мысли и чувства, и вместе с ним бунтовал желудок. Александр сидел на настиле, привалившись спиной к укрытым парусиной ящикам, сплевывал в воду и тупо смотрел на покрытую копотью стену склада.

Морозило, дрожали руки. От слабости кружилась голова. В Темзе, предвещая ветер, топилось багровое солнце. И надо вставать, идти по следу, ведущему в Уайтчепел, искать мужчину с белым пятном лица — или открыть портал и переместиться домой, отдохнуть и поесть, но шевелиться не хотелось. Вообще ничего не хотелось: слияние сознаний вымотало больше, чем опустошенный резерв. А прочувствованное стало шоком.

Он видел войну, видел смерти, убивал, умирал сам, но нигде и никогда не сталкивался с такой всепоглощающей ненавистью и распирающей злобой.

…или просто не заглядывал в людей так глубоко? — заскрипело песком на зубах.

…а что бы нашел, копни он поглубже? В себе, в Уилбере, в Шелл? В Искре?

Хотя в Искре точно ничего, — мелькнула слабая улыбка. — Этансель прожила с ним полгода, и все это время ее эмоции воспринимались нестабильным даром как яркие вспышки и мягкий свет. Радость, грусть, счастье… Даже злость, с которой она влепила ему пощечину, не испачкала, а согрела. Теплый мышонок, ждущий его в Уэльсе, — опираясь на баррикаду из ящиков, встал маг.

С Уилбером и его сестрой тоже порядок — у них нет ни малейшего повода быть другими. И не плевать ли на остальных? В людях много дерьма, он всегда это знал, а уж в Ист-Энде, где сам воздух располагает…

Сырость от реки пробралась под пиджак. Александр повел плечами, чувствуя, как липнет к спине пропотевшая за день рубашка, и, оглянувшись по сторонам, открыл портал. Сюда он вернется завтра, когда отоспится и выжжет чужую память. И искупается — магу смертельно хотелось смыть с себя грязь и агрессию доков.

— Еще чаю, мистер Уолтер? — угодливо спросил получивший два соверена архивариус Ландонской библиотеки.

— Да, будьте любезны, — не поднимая глаз, ответил Шон.

Архивариус мистер-Как-Его-Там поклонился и, пятясь, скрылся за заваленными периодикой стеллажами.

В поисках некрологов Вирджинии и ее родных Шон листал газеты уже третий час. Тонкие листы пачкались краской, сухо хрустели под пальцами, перчатки и обшлага пиджака покрыла бумажная пыль. Лампа коптила — окон в архиве не было — и маг морщился, вдыхая керосин и гарь.

Первое упоминание о мисс Э. Хорн он нашел в «Таймс». Сухая заметка в пять строчек от 20го сентября 1884 года гласила о трагической гибели семейства Хорнов из Хэмпстед Хисс. Помним, любим, скорбим. Батлеры, Кори, Дэниэлсы, де Маре.

Значит, двадцатое сентября.

Шон потер переносицу и, придвинув подшивку «Дейли-Ньюс», сразу перебросил половину нанизанных на медные кольца газет, добираясь до осенних выпусков.

— Bhar men jao…

Найденный некролог был точной копией первого. Обезличенный протокол, хотя из протокола он узнал бы больше. Шон тихо проклял невозможность оформить запрос в полицейское управление и городские регистратуры и открыл полубульварную «Морнинг-Ньюс», поднявшуюся на военных репортажах и интервью с заключенными Ньюгейта.

За спиной послышались шаркающие шаги, и Шон, листнув назад, с притворным вниманием уткнулся в фельетон, высмеивающий некоего законотворца лорда С.

— Ваш чай, — сказал архивариус, поглаживая сквозь карман соверены. — Может, что-нибудь еще?

— Пока нет, — старательно сдерживая раздражение, буркнул маг. — Я позову.

— Кейси, — напомнил архивариус, кося глазом на газетный разворот. — Эндрю Кейси. А мистера Стэнли повесили, — постучал он пальцем по фельетону.

— Ожидаемо, если хотя бы треть написанного правда, — криво улыбнулся Шон и демонстративно уставился в газету. — Спасибо, мистер Кейси.

Человек раздражал — назойливым любопытством, панибратством, жадностью и всем своим видом пакостного кота, состарившегося вместе с хозяйкой. Маг вспоминал, с каким скандалом покинул галерею де Маре, и терпел. Кейси должен запомнить американского адвоката из «Уолтер и братья», запросившего ландонские газеты за последние пять лет, а не мага, нарывающегося на вызов полиции.

…чего ему будет не хватать, когда метка Гончего исчезнет, так это прямых дорог к цели. Шон потер шею, проверил, чем занимается голем и, убедившись, что архивариуса поблизости нет, открыл нужную страницу.

«Морнинг Ньюс» не разочаровали: прямо под некрологом красовалась паскудная статейка редактора, хамски проехавшегося по личной жизни букиниста Чарльза Нортона Хорна, его жены Скарлет Амелии Хорн и их подопечной Этансель Хорн, дочери «также скончавшихся» инженера Дэвида Нортона Хорна и Лилиан Э. Хорн, урожденной Кэмпбелл.

Шон читал статью и чувствовал, как ногти на пальцах рук пропарывают плотную замшу перчаток.

«Чарльз Нортон Хорн». Треск.

«Букинист из Хэмпстед Хисс». Треск.

«Племянница Этансель». Треск.

«…единственная дочь Лилиан Э. Хорн, урожденной Кэмпбелл». Черта с два она Кэмпбелл, женщины из кланов Источников носят фамилию рода, а не отца!

Обтягивающая ладони светлая замша почернела и задымилась.

Ему всегда нравились вещи с историей — античные статуи, свитки, зеркала, антикварное оружие и мебель. Дожидаясь, пока рекомендованный профессором Грином букинист сформирует заказ, он с любопытством поглядывал на украшавших магазин полинезийских божков, на потрепанные морские карты с гербом д’Аркуа [здесь — стар. фр. род], рассохшийся штурвал и потрескавшийся от времени глобус.

— Сколько ему лет? — спросил Шон, тронув эмалированную сферу. Крепления взвизгнули, шар повернулся, явив очертания Старого Света и Океан на месте Америк.

— Больше четырехсот. Одна из немногих вещей, что наша семья смогла вывезти из Франции, — донесся из-за стеллажей голос Хорна.

Маг задумчиво провел пальцем вдоль инкрустированной черными опалами подставки в виде лапы грифона, золотого напыления Африки, слоновой кости Хиндостана и тусклых, похожих на стекляшки столиц-самоцветов Европы.

— Révolution française?

— Oui.

Вещи он запоминал куда лучше людей.

…а ровно полгода назад, проверяя, кому из родов принадлежит Вирджиния и с какой стороны стоит ждать неприятностей — не бывает беспризорных Источников, — изучил семейные древа всех четырех фамилий вдоль и поперек. И не нашел ни одной женщины, способной произвести на свет рыжее недоразумение, запертое в его спальне: все леди Источников были на тот момент либо стары, либо слишком юны, либо уже официально беременны. Не близнецами.