Уолтер ничего не ответил. Брат был прав – и все же не совсем. Дело заключалось не в Эмили. Дело было в нем самом. Он не смог бы жить, зная, что по земле безнаказанно разгуливает граф Уилтшир. Не смог бы себя уважать, если бы стерпел унижение и вернулся домой.

– Очень хотелось бы надеяться, что ты станешь более осмотрительным, – проворчал Эд, не дожидаясь оправданий. – Так что было дальше? Граф выстрелил в тебя…

– …и попал. Кажется, ненадолго я потерял сознание, но перед этим успел сделать свой выстрел. Честно говоря, удивлен, что не промахнулся: я почти не видел, куда стреляю. В глазах потемнело. Но очнулся я быстро. Встал. Пистолет оставил на земле. Граф был уже мертв. Я хотел дождаться полиции, но тут нас нашел Радж. Этот мальчишка… Ему велено было ждать меня в гостинице, а он…

– …спас тебе жизнь, заставив уйти с места дуэли?

– Да. Я плохо соображал.

– Или, напротив, в тот момент ты соображал лучше, чем обычно, – недовольно проворчал Эд. – Если бы не Радж, тебя бы уже не было в живых. Маркиз не хочет разбираться в том, что произошло с его сыном. Он жаждет крови, а правосудие на его стороне. Убийство есть убийство. К тому же ты убил аристократа. Эх, Уолт…

– Я сделал то, что должен был сделать, и хорошо знал, чем это для меня закончится, – твердо ответил Уолтер.

Эдвард закатил глаза, показывая свое отношение к упрямству и неосмотрительности брата, и вздохнул:

– Иногда ты приводишь меня в отчаяние. Тебе следовало родиться веком раньше. Впрочем, тогда ты не дожил бы и до своих двадцати семи лет… Уолт! Стань хоть немного осторожней.

– Я постараюсь, – пообещал ему Уолтер. Впрочем, оба они понимали, что все это так и останется на словах. – Кстати, к тебе, возможно, явится один человек… мистер Стрикленд. Он знает обо мне. Я просил его разыскать тебя и поговорить. Так что, если он приедет, разрешаю говорить с ним начистоту.

– И кто же он?

– Сыщик. Его наняли охранять мисс Мюррей. Он не охотник за головами и, не являясь джентльменом по рождению, все же может считаться таковым. Прими его хорошо и, если что-то понадобится, помоги.

– Хорошо. Похоже, твое бегство все-таки принесло свои плоды, – заметил Эдвард. – Мисс Мюррей, мистер Стрикленд… Когда ты уезжал в Ландерин, охваченный жаждой мести, то говорил, что разочарован в людях и вряд ли сможешь теперь кому-то довериться.

– Я погорячился, – улыбнулся Уолтер. – Но мисс Мюррей… Она была очень убедительна.

– Видимо, эта юная мисс – очень хорошая гувернантка. – Эдвард встал с кресла и подошел к Уолтеру. – Она справилась даже с моим великовозрастным братом. Если б я знал о ней раньше, непременно нанял бы… тебя воспитывать.

Эдвард шутливо взъерошил Уолтеру волосы. Тот попытался увернуться и стукнулся затылком о стену, после чего оба засмеялись, на миг вспомнив юношеские годы.

Обед. Неспешный разговор. Запах пряностей и тушеного мяса. Мерное тиканье напольных часов.

Так тепло, словно вернулся в детство. Так спокойно, что сладко сжимается сердце от незаслуженного, почти чужого, но все-таки счастья. Счастья быть дома, в кругу семьи. С теми, кого любишь ты и кто любит тебя.

Эдвард, на губах которого то и дело мелькает знакомая снисходительно-добродушная улыбка. Он так изменился за прошедшие пять лет. Но все же остался прежним. Старшим братом. Родной душой не только по крови, но и по сути. Тем, кто будет любить и поддерживать всегда, что бы ни учудил непутевый младший братишка…

Сильвия. Мисс Мюррей. Улыбка судьбы. Луч надежды, вспыхнувший на горизонте тогда, когда весь мир затянули беспросветные тучи. Юная девушка со взрослыми, вечно печальными глазами. Искренняя, честная и такая серьезная, что порой становится даже смешно – крошечный воробушек, распушивший перья в попытке казаться хищным соколом. Уолтер больше всего на свете хотел увидеть улыбку в ее глазах. Но они никогда не улыбались. Даже в тех редких случаях, когда Сильвия смеялась. И как же больно думать, что совсем скоро ему придется уехать. Навсегда. Из этого дома. От этой девушки…

Уолтер спохватился. Чуть не выронил вилку и звякнул ножом по тарелке, осознав, что, во-первых, уже длительное время пристально смотрит на Сильвию, а во-вторых, размышляет совсем не о том, о чем бы следовало. Перехватив хитрую улыбку брата, младший де Редверс сделал каменное лицо и опустил взгляд, но, похоже, этот маневр никого не обманул.

– Мисс Мюррей, если вы получите наследство, что вы планируете делать дальше? – спросил Эдвард.

– Боюсь, двух тысяч кингов не хватит, чтобы привести дом в порядок, так что придется его продать. Потом я поеду в Дал Риад. Возможно, там найдется для меня работа. Мистер Стрикленд обещал похлопотать перед своей знакомой, она владелица детективного агентства.

– Вы планируете сменить профессию гувернантки на секретаря?

– Не совсем. Скорее, на сыщика. Мистер Стрикленд считает, что у меня может получиться.

– Леди-сыщик? – удивился Эдвард, проигнорировав предупреждающий взгляд Уолтера.

– Да! И не вижу в этом ничего невозможного! – тут же разозлилась Сильвия, которая очень болезненно реагировала на любые сомнения в ее способностях.

– О, простите, я не хотел вас задеть! – быстро сориентировался Эдвард. – Просто это очень необычное занятие для девушки. Впрочем, ведь и вы тоже необычны. Вон как ловко сбили меня с ног. Только не понял, получилось ли это случайно, или же вас кто-то учил применять зонтик не только как средство от солнца.

– Со мной занимался отец. Кроме него, у меня никого не было, поэтому он хотел, чтобы я могла постоять за себя, если останусь одна. Три года назад так и вышло…

– Мне жаль. Но позвольте заверить, что теперь вы не одна. Буду счастлив называть вас своей сестрой…

Уолтер даже не сразу понял, что сказал его брат, а когда понял…

– Эд! – рявкнул он непозволительно громко.

Сильвия даже вздрогнула от неожиданности.

– Что такое? – невозмутимо спросил старший де Редверс. – Мисс Мюррей спасла тебе жизнь. Отчего бы мне и не считать ее своей сестрой? У тебя какие-то возражения?

Возражений не было, но Уолтер хорошо понял подоплеку этих слов. Возможно, Сильвия решила, будто речь идет про названную сестру, но на деле Эд таким образом сообщил, что не против выбора мисс Мюррей в качестве невесты и супруги своего брата. И это всерьез разозлило Уолтера.[7]

Эмили умерла не больше двух месяцев