Ная стал мрачным. Тон Блэкголда, уже подразумевает, что Премиуму было достаточно военной мощи, чтобы уничтожить нижнюю часть города, явное предупреждение и демонстрация силы. Он подразумевал, что даже без Ее Превосходительства, действующая сама, те из Премиума определенно могли заботиться о ком-либо не с добрыми намерениями, независимо от того, насколько впечатляющими они были десять лет назад во внешнем мире. Это был Премиум, Премиум Шарон.

Кровавый Попугай осталась с ягодицами, поднятыми высоко, даже когда серый гном ушел, как будто у нее был какой-то фетиш. Земля, на которой она лежала, давно стала влажной от ее пота, но убийственный умысел Наи, который оставался запертым на ней с самого начала, не оставил ей выхода. Войска, Блэкголда, были даже более страшным, чем сам Ная, и она не посмела бы двигаться вообще.

Когда взгляд Наи снова устремился на нее, Кровавый Попугай, наконец, поняла, что не будет никаких счастливых перерывов. С криком она набросилась на Наю!

С тусклым крахом кинжал Наи появился на затылке Кровавого Попугая и сбил ее, от этого удара она потеряла сознание. Он пнул ее несколько раз после того, как она рухнула на землю, подтвердив, что она была без сознания, прежде чем он обратился к Ричарду: “Мне нужно допросить ее после этого. Весь процесс будет захватывающим и кровавым, и ты сможешь наблюдать со стороны и даже оказать мне некоторую помощь; это будет чрезвычайно полезно для твоего понимания темных искусств. Это не обязательно, однако; это может быть слишком рано для тебя, шокируя тебя слишком сильно. Решай сам, соберёшься ли ты участвовать. Что ты думаешь? Хочешь попробовать?”

Ричард слегка побледнел. Он уже был проинструктирован в темных искусствах, о которых говорил Ная, понимая волнение и кровожадность, о которых упомянул Ная. Он кивнул с решимостью, однако, явная скорость решения удивляет бывшего Клинка Бедствия. Убийца, который был непревзойденным в преступном мире десять лет назад, не мог понять, как кто-то с прославленным прошлым Ричарда был так решителен в своем стремлении к темным искусствам. Дело было в том, что можно было подозревать, что Ричард родился с извращенными наклонностями.

На самом деле, мышление Ричарда было довольно простым, когда он принял решение. Что бы Гатон Арчерон сделал? он спросил себя: "Неужели он склонился бы в страхе?" Ответ, очевидно, был отрицательным. Гатон видел гораздо больше крови в своей жизни, создавая больше таких сцен. Самое главное, что его мать сказала ему, и он видел это для себя - что человек был совершенно бесстрашен. Именно поэтому он решил принять участие.

Увидев, что Ричард начинает выглядеть бледным, но решительным, Ная пожал плечами: "Хорошо, тогда иди. Но сначала подготовь ведро и убедись, что оно достаточно большое. Тебе это понадобится.”

Глава 37

Глава 37

Часть 1

Кровь и чистота

Ная притащил бессознательного Кровавого попугая обратно в маленькую таверну совсем не напрягаясь, как будто она была просто пачкой припасов. Границы были тихими до глубокой ночи, и даже тех, кто бродил по темным улицам, нигде не было видно. С шумихой, которую маги-силовики сделали с их прибытием, все двери и окна различных переулков были плотно закрыты, и не было ни одной крошечной щели, чтобы заглянуть.

Ричард последовал за ним молча, только выглядя чуть бледнее обычного. Однако руки, спрятанные в рукавах, сжимались, а мышцы предплечий продолжали дергаться. Капли свежей крови просочились между его пальцами, капли крови остались на его ладони. Рана была только поверхностной, хотя с количеством движений, которых невольно совершал Ричард, боли от раны было достаточно, чтобы подавить дикую пульсацию его сердца. Его разум был в беспорядке; если бы вокруг никого не было, все, что он делал, это кричал, пинал и громил все вокруг. Только это помогло бы ему выпустить часть экстремального напряжения, через которое он только что прошел, даже если реакция была немного запоздало.

Это был первый раз, когда Ричард убил кого-то, и он забрал четыре жизни за несколько минут. Он вскрыл того воина своими руками, повредив многие органы и предав его мучительной, страшной смерти. В нескольких дюймах от собственной смерти Ричард испытал совершенное спокойствие; осознание движения превратилось в холодный расчет, и каждая техника, которую он узнал от Ная, была использована будто это было естественно. Все четыре убийцы предполагали, что Ричард был просто магом-новичком, и эта мысль заставила их заплатить своей жизнью. Помимо огненного шара, убившего одного из убийц, остальные трое погибли из-за поразительного мастерства Ричарда в искусстве убийства. Сражения в подземном мире определили жизнь и смерть в одной кисти с противником. В этой решающей битве Ричард почувствовал, что ему приснился сон; настоящий и леденящий душу сон, наполненный числами. Он проснулся, как только Блэкголд ушел, оставив свою нервозность, хрупкость, тошноту и всевозможные негативы, чтобы размыться в его сердце.

Помимо бедствия убить кого-то в первый раз, Ричард также очень нервничал о предстоящей судьбе Кровавого попугая, настолько сильно, что он не мог описать. По какой-то причине неосторожность Ная только усилила его нервозность.

Он всегда был дотошным с наблюдениями, и он заметил выражение беспокойства на лицах товарищей Ная, когда тот принес в таверну такую «добычу». На мгновение даже сама Кровавая Попугай не смогла скрыть ужас и отчаяние на лице, прежде чем упала в обморок.

Слова Ная дали понять Ричарду, что кровавый попугай имела некоторую репутацию в подземном мире еще десять лет назад. Что же Ная покажет Ричарду в ближайшее время? Сама мысль о ведре Ная напомнила о проблемах с животом Ричарда, и он почувствовал желание найти угол, чтобы рвота вышла оттуда немедленно. Ная был такой же, как Шарон и многие великие маги, которые никогда не шутили в правильных делах.

В то время как он хотел бросить всё это сразу, Ричард все же стиснул зубы и последовал за Ная, не проронив ни звука весь путь к таверне. Даже он сам чувствовал, что это чудо.

Два спутника Ная, казалось, выпустили всю свою лень в тот момент, когда "клинок бедствия" ушел, очистив тела и очистив место с невероятной скоростью. В считанные минуты все следы были стерты, единственными остатками битвы были следы, сделанные языками пламени в глубине аллеи.

Когда люди на границе рано утром выходили из своих домов, они даже не почувствовали, что ночью что-то произошло. С хаосом в границах они уже давно привыкли к толчкам, взрывам и всевозможным странным звукам. Закон Премиума гласил, что любое нарушение и проникновение в дома или повреждение внешних стен