текущие с севера на юг и разбухшие от осенних дождей, представляли собой последовательные препятствия. Главным же из них была Алье, река с быстрым течением, небольшим количеством мостов и отсутствием бродов. Джон Гонт решил попытаться навести переправу в Мулене, где находился каменный мост, единственный в регионе, пересекавший реку в нескольких сотнях ярдов от стен города. Здесь Гонт едва избежал ловушки. Восточный берег реки защищал гарнизон герцога Бурбонского. Сам герцог удерживал западный берег находясь со своим штабом в Сувиньи, в нескольких милях за мостом. Другие французские войска приближались со всех сторон. Бертран Дю Геклен провел свои войска вверх по долине вслед за англичанами, и вошел в Мулен. Герцог Бургундский пересек Луару у Роана и подошел с юго-востока. 18 октября его армия достигла Сен-Пурсен. Герцог Анжуйский совещался со своим братом в Париже, когда пришло известие, что англичане движутся на юг. Он поспешил со своей армией на юг и теперь приближался к Мулену с севера. За ним на расстоянии нескольких дней пути следовала большая часть пехоты и арбалетчиков из северных городов. Территория между стенами Мулена и мостом представляла собой густую сеть болот и ручьев. Джон Гонт сумел добраться до моста по этой сложной местности и переправить всю свою армию через Алье до того, как французам удалось сконцентрировать все свои силы. Но это стоило ему самых тяжелых потерь за всю кампанию, и он был вынужден бросить свой обоз на восточном берегу[281].

В начале ноября 1373 года французы пересмотрели свои планы. Филипп Бургундский распустил большую часть своих войск и приготовился вернуться в свои владения. Ополчение пехоты из северных городов также было отправлено по домам. Герцог Анжуйский вернулся в Лангедок, чтобы разработать планы по сдерживанию Джона Гонта в Аквитании. Преследование англичан было поручена небольшому отряду кавалерии под командованием коннетабля и маршала Сансера. Англичане вполне могли подумать, что худшее уже позади. На самом деле все только начиналось. Они двинулись на юго-запад от Мулена, направляясь в Лимузен. Пройде через Комбрай и высокое плато Лимузена, солдаты английской армии оказались в одном из самых негостеприимных районов Франции в зимнее время: холодный, мрачный и малонаселенный, это был регион густых лесов, в которых не было пищи ни для людей, ни для лошадей. Дождь лил не переставая, превращая дороги в болота и наполняя ручьи грязной грязью. Добывать пищу стало невозможно.  К тому же у армии больше не было обоза, а солдатам было строго запрещено отходить от основных сил. Кавалерийские отряды коннетабля нападали и убивали тех, кто игнорировал эти приказ. Везде, где проходили англичане, французы находили дорогу, отмеченную трупами их изголодавшихся лошадей[282].

Джона Гонта нигде не видели до начала декабря 1373 года, когда, достигнув долины реки Коррез в Нижнем Лимузене, его армия вошла в район провинции, последним принявший французское правление. В этих отдаленных местах все еще оставались люди лояльные англичанам. Здесь Гонт, примерно на три недели, смог прервать поход, пока его люди отдыхали, а рейдовые отряды рыскали по соседним районам Канталя и северного Керси. Город Тюль оказал не более чем формальное сопротивление, а Брив с готовностью открыл ворота и принял английский гарнизон. Несколько дворян приняли Гонта в своих замках. Но это были единственные (и, как оказалось, недолговременные) успехи его кампании. "Почетно для их оружия, но губительно для их интересов", — таков был взвешенный вердикт официального хрониста французского королевского дома.

Армия, вошедшая в Бордо в конце декабря 1373 года, была тенью той, что покинула Кале пять месяцев назад. Хотя ей не удалось вступить в серьезное сражение с врагом, она выглядела как побежденная. Более половины из 30.000 лошадей, с которыми они отправились из Кале, были потеряны. Большая часть армии, включая 300 опоясанных рыцарей, вошла в город пешком. Другие были без доспехов, которые они сбросили по дороге, чтобы облегчить свою ношу. Одежда была грязной и рваной, а лица исхудали от голода. Невозможно точно сказать о масштабах человеческих потерь. Сотни людей умерли от ран или болезней во время похода или были убиты в стычках с французами. Какое-то количество попало в плен и большинство из них оставались пленниками и три года спустя.

Бордо был не в состоянии взять на себя бремя прокормить массу людей, примерно равную его обычному населению. Город находился во власти новой эпидемии бубонной чумы, от которой многие солдаты умерли в последующие недели. На юге Франции был неурожай и цены на продовольствие выросли до астрономического уровня, который люди из армии Гонта были не в состоянии оплатить. Они уже давно израсходовали свои авансы, и им было запрещено совершать набеги и воровать на дружественной территории. В следующие несколько недель знаменитых рыцарей, богатых людей с обширными земельными владениями в Англии, можно было увидеть просящими еду на улицах столицы герцогства[283].

* * *

Плачевное состояние армии Джона Гонта, хотя и было очевидно для ее командиров, стало общеизвестным лишь спустя некоторое время. Тогдашнее мнение, как в Англии, так и на континенте, предполагало, что с армией почти в 10.000 англичан и при поддержке агрессивной гасконской знати Джон Гонт держал в своей власти весь юго-запад. 22 ноября 1373 года, когда армия Гонта двигалась по плато Лимузена, залечивая раны, полученные при переправе через Алье, терзаемая дождем и сильным ветром, канцлер Эдуарда III говорил Парламенту в Вестминстере, что выдающиеся полководческие качества герцога Ланкастера и прекрасные подвиги его солдат нанесли французам серьезный урон. Король, по его словам, намеревался сделать армию Гонта центром военных операций на континенте в 1374 году. Он попросил парламентскую субсидию, чтобы сохранить ее до ноября следующего года, то есть на шесть месяцев дольше срока службы, указанного в контрактах о найме[284].

Канцлер не сообщил Парламенту, что главной целью на 1374 год было вторжение в Кастилию. Но это уже становилось очевидным. При папском дворе это считалось само собой разумеющимся. В Кастилии в городах бушевали сторонники убитого короля Педро I. В начале 1374 года в Мурсии были казнены пять человек за организацию демонстраций в поддержку Джона Гонта. Есть некоторые свидетельства подобных волнений и в других местах. Военный губернатор Энрике II в Логроньо уже оценил шансы своего господина на выживание как минимальные и договорился с Карлом Наваррским о переходе своих войск на сторону врага, когда начнется вторжение. Примерно в конце года Энрике II короновал своего юного наследника, будущего Хуана I, как своего преемника — традиционное решение правителей, которые чувствовали себя неуверенно на своем троне. Примерно в то же время кастильский король созвал самую большую армию, которую он мог собрать для защиты своего королевства, и отправил послов к герцогу Анжуйскому в Тулузу с призывами о помощи. В феврале 1374 года около 6.200 кастильских кавалеристов и 5.000 пехотинцев собрались вокруг Бургоса и двинулись к реке Эбро,