Нервно постукиваю ногтями, а потом впиваюсь ими в кожу. Боль означает, что это не сон, а звонок, который получил Нейт, был реальным.

Что мой отец очнулся.

Мы не разговариваем все это время. Я просто слушаю свой плейлист NF и Twenty One Pilots и считаю минуты, пока мы не приедем в больницу.

Каждый раз, когда он открывает рот, я увеличиваю громкость, пока он не поймет намек и не перестанет говорить. Я не хочу с ним разговаривать, не хочу, чтобы он произносил слова, которые меня разорвут. Потому что знаете, что? Пошел он.

К черту его холодность.

К черту мерзкие наклонности.

К черту все это.

Я знаю его историю и то, что превратило его в жесткого человека, и понимаю это. Правда. Меня тоже бросили, так что в этом мы похожи. Мы оба понимаем, каково быть брошенными теми же людьми, которые должны быть рядом с нами. Понимаем, как эти чувства влияют на то, кем мы являемся. У меня пустой мозг, записная книжка, и я использую нездоровые навязчивые идеи, чтобы справиться, но я не хожу без дела, чтобы причинить вред другим.

Я не хожу и не говорю им, что, как бы они ни старались, я ничего не почувствую к ним.

Обида не дает ему права причинить мне боль.

Раньше я выжидала и тупо верила, что он одумается. В тот день он почувствовал частичку того, что я чувствую к нему, но я гналась за пустотой.

Невозможность.

Так что да, пошел он на хуй. Теперь, когда его имя официально внесено в список, я уменьшу к нему чувствительность.

Ну, или я просто пытаюсь убедить себя в этом.

В любом случае, мне просто нужно сосредоточиться на папе и на том факте, что он проснулся.

Однако, когда мы добираемся до больницы, доктор, пожилой мужчина с чисто выбритым лицом и ямочкой на подбородке, сообщает нам, что папа снова без сознания.

Мои ноги почти подкашиваются, и я вытираю потные ладони о шорты.

— Но… но… медсестра сказала, что он проснулся.

— Так и было, — говорит доктор. — Он ответил на мои команды, не спал двадцать минут и попытался заговорить. Выход из комы происходит постепенно, а это значит, что со временем он будет более осознанно возвращаться к жизни.

— Означает ли это, что он снова проснется?

— Мы считаем, что да. У мистера Шоу не было серьезного результата по шкале комы Глазго, и мы уверены, что он полностью выздоровеет. Ваш отец очень волевой человек.

— Я знаю. Он такой, — слезы снова скапливаются у меня на веках, и я вытираю их тыльной стороной ладони. — Могу ли я увидеть его?

— Конечно.

Я мчусь в палату отца, хотя мои конечности с трудом несут меня. Нейт не следует за мной, и я думаю, это потому, что он хочет поговорить с доктором.

Медсестра массажирует руку папы, чтобы у него не было пролежней. С тех пор, как его синяки и сломанные кости зажили, он просто выглядит спящим.

Когда этого становилось слишком много, и я так сильно скучала по нему, то сидела рядом с ним и шутила, что он не подходит на роль Спящей красавицы. Либо было это, либо плакала всякий раз, когда приходила сюда.

— Я сделаю это сама, — говорю я медсестре, и она позволяет мне, даже если остается смотреть. Я научилась перемещать отца, мыть его волосы без большого количества воды, очищать его тело и создать для него максимальный комфорт.

— Папа… это я, Гвен, — объявляю я о своем присутствии, прежде чем поднять его руку и растягиваю ее. Он издает звук, кряхтение или стон, я не знаю, что.

Я недоуменно смотрю на медсестру, и она кивает.

— Это потому, что ты растягиваешь его руку.

— Я причиняю ему боль?

— Нет. Думаю, он, наверное, реагирует на твой голос. Продолжай с ним разговаривать.

Мое внимание снова возвращается к нему.

— Папа… Я пришла, как только услышала о тебе. Мне жаль, что меня не было здесь, когда ты открыл глаза. Но я не уйду от тебя, слышишь? Мы против мира, ведь так? И я не могу пойти против мира, если ты не в нем. Кроме того, я упорно работаю на стажировке, и уверена, что этой осенью я надеру задницу всем в колледже. И я тебе сказала, что у меня новая подруга? Ты можешь в это поверить? Я завожу друзей? Джейн вначале даже не знала, что ты мой отец, и она могла подумать, что ты немного эгоистичен, но я поменяла её мнение о тебе, и теперь она полностью член твоего фан-клуба. Я хочу познакомить ее с тобой, так как она присоединилась к ИТ-отделу после твоего несчастного случая. Там ее назвали дурнушка Джейн, но я поставила их на место. Мне пришлось использовать твое имя для этого, прости, но я обещаю, что это по уважительной причине.

Я глажу его руку и вздыхаю.

— Я также пошла дальше и разбила собственное сердце, потому что отдала его тому, кому это не нужно. Я думаю, что мне снятся ванильные сны, и мне нужно от них избавиться, поэтому, папа, пожалуйста, проснись и скажи мне, как это сделать.

Он сжимает мои пальцы, и прежде, чем я успеваю испугаться, его ресницы трепещут, а глаза медленно открываются.

У меня чуть не случается сердечный приступ, мои пальцы замирают на его руке, когда сине-серый цвет его радужной оболочки сияет в свете лампочек. Цвета, которые я не видел несколько недель. Сейчас он приглушен, измучен, но смотрит прямо на меня.

Он медленно моргает, но его взгляд не отрывается от меня.

— Боже мой, папа…

Его пальцы сжимают мои, и он что-то бормочет. Сначала бессвязно, но потом я подхожу к нему, и от слова, которое он хрипит, мои глаза наполняются влагой.

— … ангел…

— Да, это я, папа. Я здесь.

Он снова моргает, говорит что-то неразборчивое и медленно закрывает глаза.

— Что… что не так? — спрашиваю медсестру.

— Это нормально. Он будет часто терять сознание, прежде чем полностью проснется. Он сейчас просто спит.

— Ты достаточно долго спал, папа. "Спящая красавица" тебе не идет, так что тебе пора сейчас же просыпаться, — я пытаюсь отругать его, но вместо этого говорю со слезами на глазах.

Он снова сжимает мою руку, но не открывает глаз. Я остаюсь рядом с ним еще долго после того, как заканчиваю его массажировать. Сейчас раннее утро, и мне нужно спать, но я не могу. Что,