РЕСПУБЛИКА АЛБАНИЯ И «АЛБАНСКИЙ ВОПРОС»

Албания конца XX века — это просыпающееся, выходящее из самоизоляции государство. Со времен распада Османской империи оно находится в поиске своего национального «Я» и своего места в системе международных отношений на Балканах. Важной составной частью этого являются отношения Албании с албанскими общинами или теми албанскими национальными движениями, которые существуют в других балканских государствах. Для этого малого государства, еще находящегося в процессе самоутверждения и имеющего ограниченные внутренние возможности для саморазвития, отношения с диаспорой, превосходящей по численности его население, являются стимулом национального развития.

На официальном уровне Тирана не предъявляет каких-либо прямых территориальных претензий к другим балканским государствам, но на внутриполитическом и неофициальном уровне «албанский вопрос» не терял своей остроты. И если в других балканских государствах албанцы по разным причинам имели ограниченные возможности открыто ставить или обсуждать «албанский вопрос», то в Албании тому не было каких-либо особых препятствий. Он мог рассматриваться как в историческом аспекте (несправедливое отношение к албанцам в прошлом), так и в теоретическом аспекте (пути решения проблемы албанского национального самоопределения). Официальная власть и оппозиция постоянно актуализировали албанский вопрос с целью мобилизации общества и привлечения внимания международной общественности.

Албанское государство, обладая необходимыми культурными и образовательными структурами, с полным основанием считает себя главным (если не единственным) хранителем и очагом албанской культуры на Балканском полуострове. Это для албанских элит является значительным фактором самоутверждения и некоторой компенсацией за ту «историческую несправедливость», которая выпала на долю их народа.

Знаковыми для албанцев в оценке своего места в историческом развитии Балкан являются их отношения с сербами и Сербией (или Югославией). Именно с последними Албания прежде всего связывает свое нынешнее непростое международное положение и собственно сам «албанский вопрос».

Связи между Албанией и косовскими албанцами являлись и являются причиной осложнения отношений Албании с Югославией. Тирана указывает Белграду на факты притеснения албанцев в Югославии, а Белград периодически обвиняет Тирану в поддержке албанских сепаратистских движений Косово. Для Албании эти взаимные претензии — часть психологического процесса албанского национального самосознания и утверждения албанской государственности. То есть, в результате мнимых и реальных противоречий с сербами и Сербией (или Югославией), сложившихся с момента прихода прасербских племен на Балканы, в отношении сербов у албанцев сложился определенный негативный стереотип восприятия. Он имеет мобилизующее воздействие на албанское самосознание в плане национальной консолидации как в самой Албании, так и в албанских общинах.

Вполне естественно, что одним из основных направлений внутренней и внешней политики нового «посткоммунистического» режима в республике Албании стал «албанский вопрос». Во внутриполитическом аспекте он актуализировался после выхода страны из самоизоляции и появления возможности для населения развивать свои этнические и прямые родственные связи с гражданами других государств. Соответственно албанцы стали более внимательно оценивать положение своих соплеменников вне Албании. Государственные лица и политические партии Албании, используя «албанский вопрос» в борьбе за электорат, постоянно привлекали к нему внимание своих сограждан. Так, первый президент Албании С. Бериша, сменивший коммуниста Э. Ходжу, активно использовал тему «албанского вопроса» в целях укрепления своего авторитета в обществе, а также в полемике со своими оппонентами из радикальных националистических партий и движений. Но дело не только в политической конъюнктуре. Необходимо отметить и уже упомянутую проблему консолидации страны в аспекте внутриалбанских отношений «юг — север», которая свидетельствует, что «албанский вопрос» действительно имеет объективную основу и вытекает из незавершенности албанского этногенеза, то есть отсутствия устойчивой внутренней консолидации и четких внутренних ориентиров идентификации.

Сложная политическая, экономическая и социально-психологическая обстановка в Албании, безусловно, стимулировала активность официальной Тираны по «албанскому вопросу» как на уровне балканских, так и европейских международных отношений. Мотивы могли быть следующими:

за счет внешнеполитической активности повысить рейтинг правительства в обществе и в какой-то мере отвлечь население от сложных и труднорешаемых проблем выхода из глубочайшего экономического кризиса, переведя часть неудовлетворенности населения своим положением во внешнее пространство;

повысить международный статус Албании на Балканах и в Европе, выступая в защиту (или поддерживая) албанцев — граждан других балканских государств и участвуя в разрешении соответствующих межэтнических противоречий путем давления на те государства, в которых проживают значительные группы албанцев, что особенно заметно в албано-македонских отношениях, где Тирана выглядит как бы «атакующей стороной».

Неустойчивая внутренняя ситуация в Албании способна обострить исторические межэтнические противоречия на Балканах в рамках «албанского вопроса». Так, волнения в республике, произошедшие в начале 1997 года, подтолкнули население к эмиграции из страны. Соответственно перед государствами, куда намеревались попасть или нашли убежище беженцы, встала угроза потенциальной дестабилизации обстановки. В особенности это касалось тех стран, где существуют компактные поселения албанцев, а именно — Сербии, Македонии, Греции. Предпринятые соответствующие меры на их границах, а также введение в Албанию международных воинских подразделений под эгидой ООН приостановили до определенного времени расползание зоны нестабильности и сохранили статус-кво «албанского вопроса».

До обострения внутриполитической обстановки в Албании в начале 1997 года руководство Албании неоднократно заявляло о своем стремлении не вмешиваться непосредственно в дела Косово. Более того, в свое время бывший президент С. Бериша рекомендовал косовским албанцам пойти на компромисс и начать переговоры с Белградом лишь по вопросу о статусе автономии 1974 года, отказавшись от требований изменения границ края и отодвинув цель возможного объединения с Албанией на более отдаленное будущее. Тем не менее сербская сторона часто обвиняла Албанию в поддержке сепаратистов, в том числе в поставках оружия, а Албания пыталась поднять свой международный авторитет за счет привлечения внимания европейского сообщества к проблеме Косово, призывая вмешаться в события в крае.

В определенных политических кругах Албании поддерживается идея отторжения края от Югославии. Нельзя исключать и возможность каких-то прямых или опосредованных контактов с лидерами албанских организаций в Косово. В свое время европейские государства и США, поставив на С. Беришу, безусловно, оказывали на него влияние и сдерживали его международные амбиции по «албанскому вопросу». После его падения западные государства также стремятся контролировать ситуацию в Албании.

В ноябре 1997 года на греческом острове Крит состоялась встреча лидеров восьми балканских стран. Ее участники вроде бы договорились отодвинуть в сторону вековые споры и объединиться в организацию типа ЕС, что давало надежду, что в будущем откроются новые возможности для мирного разрешения всех конфликтов на Балканах. В частности, на этом саммите давние противники — Югославия и Албания решили начать процесс нормализации отношений, которые пребывали в замороженном состоянии последние 50 лет. Тогдашний премьер-министр Албании Фатос Нано и президент Югославии С. Милошевич условились обговаривать «без гнева и пристрастия» проблему албанцев, составляющих этническое большинство в автономном крае Косово, и положение сербов и черногорцев,