Я не обратил внимания, но уголки губ сами поползли вверх. Взгляд уперся в первый абзац введения.

«Ну что ж. Приступим», — мысленно подбодрил себя.

Силы ангелов крутились вокруг созидания. Разрушение им неведомо. Там, где «проходил» ангел, распускались бутоны, ростки пробивались сквозь твердую почву, а дети росли как на дрожжах. Была и обратная сторона. Болезни распространялись с утроенной силой. Ведь для созидания не существовало разницы между людьми и микробами. Между живым и неодушевленным. Между добром и злом. Ангелы видели лишь пустоты и заполняли их. «Марсельская чума», «Черная смерть», «Чумной бунт».

Понятно, почему Совет запретил работать с ангелами. Страшно и представить, что случится, если в Лягушево заявится один из них.

Во мне говорила осторожность. Осторожность, из-за которой я чуть не распрощался со свободой… Может, Надя права? Может, пора играть по-крупному. Зверь готовит мое изгнание. Против меня ополчился Скрытый, что видел некую Матерь и застал Тирана из Лягушево. Осторожностью его точно не победить.

Мысленно я намечал план, пока взгляд полз по строчкам книги.

Ангелы были одним из редких видов Скрытых, которых нельзя подчинить. Подозреваю, в списке еще состояли демоны, боги и Ничтожные. Но и среди исключений водились исключения. Слабейшие поддавались связыванию. Как ангелы, так и демоны. Значит, шансы есть. Осталось лишь призвать и заточить сущность, что в древности зажигала на небе звезды. Раз плюнуть.

Сделав мысленную заметку, я вернул книгу на полку и вышел из библиотеки в кабинет. Пора узнать о смертях Миши и Кати. Вдруг эта женщина и к ним приложила руку?

Надя оперлась на спинку кресла, потянулась. До меня донесся приглушенный хруст костей. Уверен, стой я ближе, услышал бы скрип суставов.

Мой взгляд упал на ее блокнот, глаза округлились. Страницу сверху донизу покрывали синие надписи. Ни одного просвета чистой бумаги. Издалека казалось, что Надя не заполнила блокнот словами, а накалякала узоры, будто школьник от скуки. Но нет. Подойдя поближе, я разобрал отдельные предложения. Похоже, она не ограничилась ревизией и вместе со списком оружия выписала способы применения. Их нашлось не мало.

— Кресты, соль, белые мелки, серебро, святая вода, — заметила Надя мой взгляд и принялась объяснять. — Для последней пришлось ехать до ближайшей церкви. Еле успела до захода солнца. Надеюсь, вода настоящая, а то будет очень… неловко.

— Хочу кое-что спросить, но не знаю, как подойти, — начал я издалека.

Надя закатила глаза.

— Возьми и скажи прямо. Разве так не проще?

— Ладно. Эм… мне нужно знать, как умерли Миша и Катя. Любые подробности.

Когда хоронили старшего брата, я лежал с температурой 39,8. А на поминки старшей сестры меня не взяли. Эта женщина «забыла» разбудить, поэтому я проспал до обеда. Об их смертях я знал не больше случайного прохожего, который краем уха услышал обрывки разговора. Надя — первый человек, к кому можно обратиться. Вторым на ум пришел бывший муж Кати. Но я не знал его адреса. Да и не уверен, что заявится спустя столько лет — хорошая затея.

— Зачем тебе? — покосилась на меня Надя.

— Я думаю, эта жен… мама что-то заготовила. Ловушку или хитроумный план.

Надя приподняла бровь и скривилась. Мои слова не убедили ее.

— Сама рассуди, она забрала у тебя и у остальных возможность стать мистиком. Но оставила ее мне. Она знала о долге и смотрела, как ее дети умирают один за другим. Это странно. Каждое ее действие оставляет дюжину вопросов. Противоречие на противоречии. И, — осекся я. Хорошая ли идея, говорить об убийстве Дениса? Не уверен, что Надя…

— Если начал, договори, — поторопила она. — Давай не будем держать секретов. Мы же в одной лодке!

— Хорошо.

Я невольно улыбнулся. От ее слов на душе потеплело. Но в следующую секунду грудь сдавили морозные тиски. Я вновь припомнил дневник Дениса. Его отчаянный вопль на страницах электронного документа.

— Она… Она убила Дениса. Вернее, участвовала в его смерти.

— Чего? — воскликнула Надя. — Ты уверен? На сто процентов? На тысячу? На миллион?

Я кивнул.

— Как? Что она сделала?

— Денису снился один и тот же сон. В один из дней он застал «маму» с Мечтателем, членом Совета. Они обсуждали Скрытого, который наведывался Денису во снах.

— Погоди-погоди-погоди, — вытянула она перед собой руки. — Слишком много всего. Ты точно уверен, что этот «Скрытый» убил Дениса? Может, не знаю, он следил за ним?

Хотелось сказать: «ага, как тот, что следил за мной в первый день, а потом куда-то смылся»; но я вовремя остановился. Некоторым тайнам лучше никогда не всплывать. Например, моему оставшемуся сроку жизни. Готов положить голову на отсечение, что эта женщина лишила меня будущего. Правда, пока не знаю зачем.

— Просто, — сказала Надя и осеклась. Ее глаза забегали из стороны в сторону. Затем пальцы сжались на переносице, и она выдохнула. — Миша говорил, что его навещает «зеркальный двойник».

Что? Чуть не вырвалось у меня.

Она продолжила:

— Я думала, он сошел с ума или, типа, это один из его приколов. Типа я такой прекрасный, что даже мое отражение подмигивает мне. Ну, знаешь?

Конечно, знал. Каждое утро перед школой и институтом Миша задерживался перед зеркалом. Он прихорашивался не меньше часа. Бальзам для увлажнения, крем от солнца, лосьон против прыщей. Всех средств и не перечислишь. Полки в ванной ломились от них. Такому набору позавидовала бы любая девушка. Стоило Кате или Наде выдавить хоть капельку, Миша срывался, забегал в их комнаты и опустошал ящики с косметикой. Помады и туши сразу летели в окно. Немногим везло и они оказывались в мусорном ведре.

Не удивительно, что именно зеркало и убило его. При мысли об отражение вспомнился Александр и его трюк с исчезанием из Автобуса. Видимо, палачом Миши назначили этого ублюдка.

Методом исключения, за убийством Кати стояла Воровка лиц. Такой расклад казался даже обоснованным. И настолько же понятным, насколько понятен выбор жертвы серийного маньяка, «модус операнди» которого известен. Один из «товарищей по несчастью» рассказывал мне, что убийцы вырабатывают свой образ жертвы и редко отходят от него. Возраст, цвет одежды, рост, вес. Не знаю, что страшнее: понимать, как думает убийца, или осознавать закономерности, будто маньяки и не живые люди вовсе, а машины из плоти и крови.

— Мама хранит у себя завещания, — сказала Надя и вскочила с кресла. — Я принесу, жди здесь.

Я