Шрифт:
Закладка:
Питер нахмурился и решительно кивнул.
– Так будет правильно!
– Хватит уже о делах. Предлагаю после десерта послушать в гостиной одну из тех чудесных пластинок, которые ты подарил мне на Рождество, дорогой, – произнесла Маргарет с легкой улыбкой. – Если свернуть ковер, то можно даже потанцевать.
– Разве это будет прилично? – засомневалась Тереза, комкая салфетку. – В конце концов, мы только сегодня похоронили отца…
– Надеюсь, ты не собираешься о нем скорбеть? – спросила Маргарет жестко. – Нет? Ну вот и отлично. Давайте веселиться, пока выпала возможность.
– У нас есть повод для праздника, – поддержал жену Питер и спросил преувеличенно весело: – Ну, под что будем танцевать? Чарльстон? Фокстрот? Шимми?
– Сэр, – тихо позвала Этана горничная. – Там вас викарий спрашивает.
– Спасибо, – ответил он, поднимаясь. – Передай, что мы сейчас будем.
* * *Народу собралось немного: мы с Этаном, инспектор Хопкинс, который решил воспользоваться случаем и вздремнуть сидя, деловитая портниха (она же ведьма) и викарий, который читал Библию в углу, беззвучно шевеля губами.
В библиотеке почти не слышна была музыка, под которую веселились Кларки. И пусть! Хватит с них потрясений.
Ведьма закончила рисовать последний символ пентаграммы, отряхнула руки от мела и обратилась к Этану:
– Так что, милый мой, не передумали потолковать по душам с тем противным мальчишкой?
– Каким еще мальчишкой? – очнулся Хопкинс и устало потер лицо.
Ведьма закурила сигарету на длинном мундштуке и объяснила:
– Джозефом Кларком.
– Джозефом? – вытаращил глаза Хопкинс. – Мальчишкой?
– Милый мой, – снисходительно усмехнулась она. – В мои годы я вправе называть мальчишками всех, кто моложе семидесяти.
У Хопкинса хватило ума не уточнять, сколько же лет ей самой. И правильно, обиженная ведьма – это вам не фунт изюму. Главное, что миссис Стеббинс в ее годы – сколько бы их ни было – трудно было назвать старой или немощной.
Этан, разумеется, и не думал отказываться.
– Потолкуем, конечно! Грех не воспользоваться таким шансом.
Ведьма водрузила в центр пентаграммы череп и ветхое платье Оливии.
– Подарок от меня. – Я протянула ей сверток.
Миссис Стеббинс кивнула и присовокупила к черепу и полуистлевшему платью траурный наряд с изящной шляпкой.
Викарий поднялся, нервно поправил воротничок и откашлялся.
– Приступим. Ведьма Меган Стеббинс, правом, данным мне…
Его прервал громкий стук в дверь.
– Откройте! – громко потребовал из коридора Питер. – Мы имеем право присутствовать.
Инспекторы переглянулись, и Этан признал кисло:
– Имеют. Я открою.
Семейство ввалилось толпой, и в библиотеке сразу стало тесно. Серьезный Питер нервно поправлял галстук. Маргарет кривила губы и держала мужа под локоть. Притихшие Тереза с Далтоном взялись за руки. Сирил насмешливо улыбался, но видно было, что ему здорово не по себе. Харриет Чемберс одной рукой держала за плечо растерянного сына, а в другой крепко сжимала чугунную сковороду на длинной ручке.
Ведьму трудно удивить, но кухарке это удалось.
– Милая моя, зачем вам сковородка?
Тяжелые серьги качнулись в ушах кухарки, когда она выше подняла голову.
– Хочу подарить Оливии Кларк, – низким голосом сказала она. – Я читала, что духи принимают подношения. Так?
Она требовательно посмотрела на миссис Стеббинс.
– Ну да, – согласилась та флегматично. – Только зачем? Оливия и живая вряд ли марала ручки готовкой, а уж мертвая точно бифштексы жарить не будет.
Кухарка ухмыльнулась и взвесила в руке тяжелую посудину.
– Пусть передаст привет Джозефу Кларку.
Ведьма рассмеялась и хлопнула в ладоши.
– Браво, девочка. Из тебя выйдет толк. Ладно, давай сюда свое, хе-хе, подношение. А вы, – она обвела взглядом семейство, – марш в сторону и не мешать!
Обряд начался спокойно, даже как-то буднично. Ведьма дождалась разрешения от священника, повелительно бросила несколько непонятных фраз и кончиком сигареты зажгла свечи в углах пентаграммы. Напротив нее расположили старинное ростовое зеркало с серебряной амальгамой.
– Эй, девочка, ты где? – по-простому позвала миссис Стеббинс. – Тебе тут подарки принесли.
Оливия Кларк дожидалась этих слов, как третьего звонка в родном театре. Она тут же возникла в центре пентаграммы. На ней были подаренные мной платье и шляпка, а в руке – ставшая полупрозрачной сковородка.
Она восхищенно оглядела себя в зеркале и закружилась, смеясь.
– Свободна! Свободна!
От порыва ветра чуть не погасли свечи, и миссис Стеббинс напомнила ворчливо:
– Ты мужа-то позови. У инспектора к нему вопросы имеются.
Оливия перевела взгляд на нас с Этаном, шепнула:
– Спасибо.
И растаяла в воздухе.
– Она что, действительно, – голос Терезы дрожал, – не могла найти покоя из-за какого-то дурацкого платья?!
– Девочка, ты глупостей-то не говори, – строго погрозила ей пальцем старая ведьма. – Душа твоей матери не хотела предстать перед Всевышним в неприглядном виде. В кружевном, прости господи, неглиже. Тут не ее надо винить, а оболтуса, который додумался ее раздеть! Пф.
Она отвернулась, присела на подлокотник кресла и затянулась сигаретой. Пауза длилась минут десять, так что ведьма успела докурить и даже прочитать несколько страниц. Судя по красочной обложке, это был любовный роман самого низкого пошиба, а судя по библиотечному штампу и потрепанности томика, у невзыскательной местной публики роман «Простая девчонка и миллионер» пользовался немалым спросом.
– Эй! – взвизгнул невидимый Джозеф. – Прекрати! Ты не должна…
– Я не должна?! – Голос Оливии звенел от возмущения. – Вот тебе! Вот!
– Перестань, женщина!
В воздухе проявились два призрака. Черная шляпка Оливии съехала набок, зато глаза ее сверкали. Одной рукой она держала за шиворот Джозефа Кларка, который не помолодел ни на день, а второй занесла над его головой карающую сковородку.
Ведьма загнула уголок страницы и отложила книжку в сторону.
– Это мещанство, – брюзгливо сказал полупрозрачный старик. – Сковородка! Какое убожество! Актриской ты была, актриской и помрешь.
О да. В приличном английском семействе можно отправить анонимку или угостить родственника хорошей дозой яда. Но рукоприкладство? Моветон.
– Ошибаешься! – почти пропела Оливия и засмеялась. При жизни она вряд ли рискнула бы спорить со своим властным и крайне злопамятным мужем. Но теперь-то ей нечего было терять. – Я умерла, если ты забыл, твоей почтенной супругой. Спрашивайте, инспектор. Только, если можно, побыстрее. Меня уже заждались.
– Солгать он не сможет, – вставила ведьма и размяла пальцы, как будто готовилась в случае нужды задать духу хорошенькую трепку.
– Спасибо, – кивнул ей Этан. – Мистер Джозеф Кларк, кто вас убил?
Он попытался было отвертеться:
– Не скажу! Надо вам – сами узнавайте.
Ведьма сделала пасс, и духа хорошенько приложило о невидимую стену пентаграммы. Оливия опустила занесенную было сковородку и надулась.
– Отвечай! – велела миссис Стеббинс строго. – Дрянной мальчишка.
Джозеф, кряхтя, поднялся на ноги.
– Ну сам я, сам! Все равно мне недолго оставалось.
Этан облегченно выдохнул. Хопкинс записывал каждое слово, к тому же свидетелей было предостаточно.
Дальше спрашивать следовало аккуратно, не называя фамилий.
– Вы уничтожили все материалы для шантажа?
– Все! – прошипел старик ненавидяще. – Надо было, конечно, приказать поверенным разослать куда надо. Хоть бы посмеялся напоследок! Сглупил я.
– Закончили, инспектор? – уточнила ведьма деловито.
Этан кивнул, но вперед выступила Харриет Чемберс.
– Почему ты меня обманул? – низким голосом спросила она. – Ты ведь обещал, что обеспечишь нашего сына!
Старик ухмыльнулся.
– Мало ли что я обещал? Думала, можно брезгливо
