Я улыбнулась, будто он был моим, давно потерянным, кузеном.

— Привет, Стив.

— Он звонил тебе?

— Один раз, совсем недавно. Я пыталась дозвониться до него, но не смогла.

— Да, я тоже. На этот раз он пропал с радаров. Вчера, когда он вышел из игры, пришло сообщение, а потом ничего. Это дерьмо с красной карточкой здорово его достало, он думает, что разрушил карьеру этого парня.

— А это так?

Я услышала, как он вздохнул.

— Не знаю. Но это, типа, не его вина. Такое дерьмо случается. Тут дело в его отце, понимаешь? Он тяжело ко всему этому относится.

Я рискнула спросить:

— Что случилось с его отцом?

— Он тебе не рассказал? — я услышала в его голосе сомнение.

— Не так уж много бесед можно вести с незнакомцем, когда у тебя завязаны глаза…

— Да, наверное. — Я услышала, как он затянулся сигаретой. — Его отец был его самым большим болельщиком, он был без ума от игры. В общем, вырастил из Джейса ярого фаната, понимаешь? Подталкивал его, нашел ему достойного тренера, в конец концов, добился его перехода в молодежный состав «Тоттенхэма». Старику это чертовски нравилось.

— Должно быть, он действительно гордился им.

— Да, он гордился. Только потом пришел этот придурок-менеджер и убрал Джейса из команды. Его старик был чертовски расстроен. Пытался скрыть это, но воспринял очень тяжело. После этого он уже не был таким, как раньше. Хотя не было никаких предпосылок к сердечному приступу. Рон был крепким орешком, курил и пил много, но не больше, чем многие. Все случилось, когда он смотрел «Сингерс» по телевизору. Прямо на глазах у Джейса и его мамы. «Сингерс» всегда были его командой, понимаешь.

Я едва могла дышать.

— Это ужасно.

— Да, так оно и было. Джейс взял себя в руки и поставил перед собой задачу заставить своего отца гордиться собой. Пахал, как сумасшедшее животное, пробиваясь через низшие дивизионы. Когда его взяли в «Сингерс», он был счастлив, как свинья в навозе, но к тому времени этого стало недостаточно. Какое-то время ему нравилось играть за сборную Англии, потом он стал капитаном. Женитьба на Эйприл помогла на какое-то время, а потом он купил этот гребаный особняк и заполнил гараж. Не знаю, когда все это перестало работать, но с тех пор с ним что-то не так. Никогда не видел его таким счастливым, каким он был рядом с тобой. Ты что-то сделала с ним, понимаешь. Заставила этого грязного ублюдка снова почувствовать себя живым.

Это причиняло боль, пронзало до глубины души.

— Что я могу сделать, Стив? Я не знаю, как связаться с ним. Я не знаю, что я могу сказать. Я даже не знаю, что я могу ему предложить. Я просто рыжая толстуха, к тому же безработная.

Он немного помолчал. Я дала ему время подумать.

— Джемма, ты сможешь добраться до Кобхэма?

— Думаю, на поезде.

— Тренировочная база находится на Уиком-роуд. За главным входом находится автостоянка для игроков. Она огорожена, но есть зазоры, достаточные для того, чтобы болельщики могли взять автографы. Там часто собирается толпа, ожидая. Приходи туда пораньше, часов в семь утра или около того. Поговори с ним. Завтра, если будет возможно, он точно будет там.

— Место будет кишеть репортерами.

— Надень, я не знаю, шляпу или что-то в этом роде. Большой свитер и блокнот для автографов — этого должно хватить. Но сделай это поскорее, у него дисквалификация на две игры, но он все равно будет тренироваться, если, конечно, его не ввгонят.

— Они же этого не сделают?

Я слышала, как он затушил сигарету.

— Надеюсь, нет.

Я проверила расписание поездов на своем ноутбуке, пока он был на линии. Ничего подходящего. Слишком рано.

— Возможно, он даже не захочет меня видеть.

— Он захочет тебя видеть. Возможно, он просто еще не знает об этом.

Я улыбнулась.

— Зачем ты это делаешь, Стив? Он может надрать тебе задницу за то, что ты вмешиваешься.

— Возможно, — рассмеялся он. — Я его друг, и всегда им был. Делай для своих друзей то, что лучше, не так ли?

Полагаю, у него никогда не было такого друга, как Челси.

Повезло ему.

Шест в моей гостиной был шатким и скрипучим, хотя Кара уверяла, что он совершенно безопасен. Я поверила ей на слово, и, немного поскрипывая, он продержался в вертикальном положении достаточно долго, чтобы я могла потренироваться. Должна признаться, мне было приятно снова танцевать, даже если это происходило в тесной комнате на пушистом кремовом ковре.

Мы повторяли наше маленькое выступление снова и снова, подчеркивая то одно вращение, то другое. Кара замедлила темп, чтобы создать более знойное ощущение. Сексуальнее, горячее. В итоге у меня горело все тело, а щеки приобрели здоровый розовый оттенок.

— Ты была великолепна! — сказала она. — Фантастика.

— Спасибо. — Я улыбнулась и плюхнулась на диван, чтобы перевести дыхание.

Она села с улыбкой, которая заставила бы устыдиться Чеширского кота.

— Либо ты слишком хорошо умеешь сохранять покерфейс, либо не заходила на «Фейсбук». Ну, какой из вариантов? Господи, я сейчас лопну!

Я покачала головой.

— Никакого покерфейса. Я не заходила на «Фейсбук» с тех пор, как начался ад. У меня не хватает на это духу.

— Думаю, тебе пора вернуться в сеть. — В ее глазах появился огонек, тот самый озорной огонек, от которого меня бросило в дрожь.

— Зачем? — спросила я. — Ты меня пугаешь.

— Не весь мир полон придурков, Джемма, просто самым нормальным требуется больше времени, чтобы обрести голос. Наконец-то они это делают. На прошлой неделе «Дейли Таймс» обрушились с критикой на толстяков, ты это читала, да?

— Бегло. — И это действительно был беглый просмотр. У меня от увиденного внутри все перевернулось. Они пригласили сучку Кейси Хопкисн для гостевой колонки, и она разглагольствовала о размерах «плюс», будто это военное преступление или что-то в этом роде. Справедливости ради, они больше издевались над