Шрифт:
Закладка:
— Приятель, ты такое пропустил! — подскочил лановец, едва Медан переступил порог.
— Позвольте представить вам доктора Вольфганга Уоррена, протеже иссэ Элестера-А-Трая и лучшего нейрохирурга Джаны. — перебив друга, Медан заговорил на сефити.
— Рад познакомиться, — сказал им Уоррен на также на официальном языке Раудана.
Верон удивлённо глянул на Йена. Тот закончил разговор короткой фразой “свяжусь позже” и выпрямился. Затем подошёл к джанийцу и протянул правую руку.
— Добро пожаловать в Тивейский Университет!
— Благодарю вас, иссэ, — учтиво ответил Уоррен.
Джаниец склонил голову и коснулся левой рукой центра груди. Медан и Верон удивлённо переглянулись: приветствие иссэ было исполнено прекрасно. Мерджи никак не отреагировала: она сидела в кресле, повернувшись к окну.
— Тир Верон Расмор, — к Уоррену подошёл лановец и крепко пожал ему руку.
“Снова он нарушает этикет!” — недовольно подумал Медан. — “Верон, в комнате есть иссэ! Он и должен тебя представить!”
— Поверить не могу: джаниец и протеже Знахаря! — дополнил лановец, не дождавшись ответа Уоррена.
Медан готов был сквозь землю провалиться от стыда за друга. Но, переведя взгляд на сестру, которая никак не участвовала в разговоре, он злобно закусил губу.
“Что ж с тобой такое? Ты никогда не нарушала этикет. Тебя даже иссэ в пример своим детям ставили. Неужели этот старый опрус что-то с тобой сделал?”
Золотистые волосы струились по плечам чуть ли не до самого пола. Давно он не видел её непричёсанной: обычно Мерджи собирала свои шикарные пряди в толстый клубок, оставляя два локона у лица. Янтарные глаза казались потухшими, а на коже не было ни грамма румянца. Тонкое белое платье едва прикрывало хрупкие плечи и невероятно худую фигуру.
“Оды, она что, почти ничего не ела с нашей последней встречи? А эти руки! Кожа на них почти прозрачная!”
— Мой друг имел ввиду, насколько это удивительно, что иссэ Элестер-А-Трай взял в ученики джанийца! — спешно заговорил Йен.
Медан вздрогнул и перевёл взгляд на мужчин. Все трое смотрели на него: Верон — удивлённо, Йен — недовольно, Уоррен — с лёгким интересом учёного.
“Похоже, я сам из-за перелёта и долгой суматохи позабыл про этикет”, — подумал Медан, понимая, что поступил непозволительно при знакомстве: оставил своего гостя и отошёл к сестре. Он тут же шагнул к Уоррену.
— Скажем так: он попросил меня собрать определённую информацию, — ответил доктор Йену. — Таких эм… сборщиков по разным темам у него хватает.
— Я думаю, мы сможем обо всём поговорить в лаборатории, — Медан бросил на Йена требовательный взгляд.
— Да, разумеется, — сказал Грэззол. — Давайте, я покажу вам рабочее место.
Облачённый в чёрно-фиолетовую мантию, Йен изящным движением пригласил доктора в дверь слева. Медан насторожился, и князь заметил его озадаченный взгляд.
— Да, друг, я решил отдать для восстановления душевного здоровья твоей сестры свою библиотеку, — он повернулся к девушке. — Как тебе такая идея, Мерджи? Ты будешь лечиться в той комнате, где, как ты сама говорила, любишь отдыхать душой.
Мерджи не отреагировала на его слова.
— Я полагаю, юной ноат стоит немного отдохнуть и восстановиться после дороги, — негромко сказал Уоррен, но так, чтобы и Мерджи его услышала. — Буду рад всё осмотреть, иссэ, — сказал он Йену.
Затем доктор кивнул Медану, поблагодарив за экскурсию, и вышел через дверь, на которую указал Грэззол.
— А как же твоя библиотека, Йен? — тихо спросил Медан.
— Потом, — сказал князь и вышел следом за Уорреном.
— Забавный джаниец, — Верон кивнул в сторону двери.
Лановец посмотрел на Медана, перевёл взгляд на Мерджи. По тёмно-фиолетовым глазам карлика невозможно было понять, о чём думает. Верон, несмотря на свой простодушный и порой бестактный нрав, был для Медана загадкой. Йена он мог понять: юный князь всегда соблюдал разумный баланс между наукой и человеколюбием, конфликт с отцом тоже легко проявлялся в Грэззоле, но Расморы, эти скрытые приверженцы собственных традиций и хранители родовых тайн, всегда играли на людях роль, и раскусить их было не под силу даже ищейкам с Грохияны.
— Пойду и я что ли гляну на лабораторию. К тому же там ещё не всё готово, и им наверняка понадобится помощь, — сказал Верон, снова надев маску простодушия. — Не беспокойся, — добавил он серьёзным голосом. — С ней всё будет хорошо.
Толкнув медана в локоть своим кулачищем, Верон усмехнулся и вышел за Йеном и Уорреном.
Медан посмотрел на сестру, которая продолжала никак не реагировать на происходящее.
“Нужно будет отменить все лекции с её участием на ближайшие три декады как минимум”, — с горечью подумал он.
— Бессмысленно.
Тихий голос прервал его размышления.
— Мерджи? Что с тобой случилось, а? — Медан обошёл кресло и присел перед ней, преклонив колено. — Скажи мне честно, это всё из-за того старика? Он больше ничего тебе не сделает.
Мерджи смотрела в окно и даже не глянула на брата. Медан аккуратно взял в руки её ладошку.
— Всё это бессмысленно, — тихо сказала его сестра дрожащим голосом.
— Не говори так. Мы теперь под опекой Йена и наконец-то свободны принимать решения. Ты можешь творить здесь всё, что душе угодно. Помнишь, как ты мечтала, что будешь безвылазно сидеть в своём кабинете на орбите Тивеи и проектировать новые шедевры. Поднебесные Чертоги на Аттане, Парящие Сады Мивклеи на Тэтасе, за которые Ноа-Най обещал каждый год обеспечивать шёлком Нани тебя и меня после того, как мы станем совершеннолетними и аж до конца наших дней. А ещё ты не достроила Дворец Водопадов Кестлера на Мурруми и Заккуран на Атше. Кхаджиссан и Урлей очень ждут.
— Это… всё бессмысленно, — пролепетала Мерджи, опустив голову. Золотые волосы скрыли её высокий лоб, огромные и обычно горящие идеями глаза потухли и наполнились слезами.
— Что, даже дом у озера в Джимайских горах?
Мерджи перестала дышать и изумлённо глянула на брата.
— Ты что, знаешь о нём?
Он был рад, что Мерджи так отреагировала.
— Я думал, ты готовишь мне подарок на совершеннолетие и сделал то, чем раньше сильно раздражал
