Все ректорское кольцо было соединено общими ходами. Мерджи предусмотрела вариант на тот случай, если ей и её друзьям захочется поговорить друг с другом, не выходя в главный коридор.

Комнаты внутреннего кольца имели сквозные ходы у главного коридора. В ректорских и мастерских двери выходили прямо в помещения и только в зонах личного покоя через них можно было попасть сначала в соединительный коридор, а только потом, с разрешения хозяина, — внутрь комнаты.

Медан мог добраться к себе как по главному коридору, который располагался за внутренним кольцом, так и через сквозные ходы. Он выбрал второе. Но едва его рука коснулась двери, лаборатории Верона, как со стороны ректорской Йена зашли сам Йен и Верон.

— Всё сделано, друг, — довольно заговорил князь Грэззол. — Уоррена мы поселили в комнате напротив моей лаборатории.

— За внутренним кольцом? — уточнил Медан.

Йен кивнул.

— Рядом с работой и ладно, — добавил Верон. — Хотя этот док, скорее всего, будет дневать и ночевать в лаборатории. Знаю я таких вапранских грызунов. Как вопьются в ствол покрупнее, так и не отстанут, пока не повалят, или пока сами не помрут.

— Вапранские грызуны — стайные животные, друг, — поправил его Йен. — А наш доктор — лиран-одиночка.

— Вот я и говорю: с крупным стволом один-на-один. По его глазам это видно. Либо сделает, либо умрёт.

— Что ещё ты рассмотрел в его глазах? — спросил Медан.

Верон сел на мягкое кресло.

— Мужик дела. Трудоголик. А ещё он воин.

— Воин? — удивился Йен. — Где это ты заметил? У него кожа как у…

— Самого нежного Венеда, — Верон состроил насмешливую гримасу и смерил друга хитрым взглядом. — Но ты тоже неплохой воин.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил Медан.

— Наш док — слишком породистый джаниец. Не удивлюсь, если в его родословной есть кто-то из костяка.

— Тир Уоррен — протеже Знахаря, — сказал Йен, недовольно скрестив на груди руки. — А Знахарь — иссэ.

— Ничего не имею против, — Верон уступающе поднял руки. — Пусть лечит. Твоя сестра — в надёжных руках, Медан. Да только в секреты университета не шибко его посвящай, этого сборника информации.

— Понял. Спасибо, — сказал Медан. — Я тогда пойду к себе.

— Да, отдохни, друг, — кивнул ему Йен.

— И помойся! — крикнул Верон вдогонку.

Выйдя в общий коридор, он устало припал спиной к стене.

“Оды! Неужели я сдвинул эту проблему с мёртвой точки?” — Медан поражался обрушившимся на него переменам. Всего лишь два дня назад он с трудом и обходными путями вырвался на Аттану, чтобы излить душу Верону и Йену, а сейчас он и его сестра здесь, в Тивейском Университете, вдалеке от дяди и его вездесущих шпионов.

Самое главное — у Мерджи есть нужный врач с рекомендацией самого Знахаря, который до этого триста лет знать не желал их род. Но сейчас Совет обратил свой взгляд на проблему двух юных Зэввотов, которые остались без поддержки и потеряли надежду на лучшее будущее…

Нет!

Надежду Медан не терял. Он чувствовал в себе силу и мощь своих предков. В его жилах течёт королевская кровь самой Ольджии Премудрой! Они с Мерджи справятся с любым врагом, даже если это болезнь!

Медан Зэввот ещё покажет себя Раудану и всей Веероме, возродив империю своего прадеда из пепла и вернув дому Зэввот каждую украденную планету, а, самое главное, — их родной Корондор!

— Вы в порядке? — тихо поинтересовался вкрадчивый голос. — Кажется, вы слишком напряжены, тон.

Вздрогнув, Медан разжал кулаки и открыл глаза. Перед ним стоял Уоррен с пачкой сигарет и зажигалкой в руках.

— Скажите правду, доктор, почему Знахарь вас выбрал? При всём уважении история с вашей супругой его бы не тронула. Он очень жёсткий и принципиальный иссэ.

— Твёрдый как камень эмоциональный сухарь, хотите сказать? — цокнул языком Уоррен. — Всё так. Моя история неудачника, который не смог спасти свою женщину, ему не интересна.

Он спрятал сигареты и зажигалку в карманы брюк.

— Я отвечу, если вы подскажете мне, где здесь можно покурить. Или у вас не курят?

— В нижних ярусах есть специальные комнаты с усиленной вентиляцией. Я отведу вас. Только Йену не говорите.

— Хорошо, — ухмыльнулся Уоррен. — Итак, вам интересно, почему выбор Знахаря пал на меня. Во-первых, я не совсем джаниец. В моём роду есть кто-то из ваших венедов, кажется.

“Верон, вот ведь глазастая вепра!” — удивлённо подумал Медан.

— Во-вторых, я смог восстановить одну из самых сложных частей нервной системы.

— Это какую? — спросил Медан.

— Глаз, — ответил Уоррен, сняв очки и достав из заднего кармана брюк мягкую тряпочку.

— Глаз? У нас это восстанавливают легко!

— У вас — да. — Уоррен сдул с очков пылинку и проверил их на свету, — Но не на Джане и не с теми инструментами, какие были у меня. К тому же был очень сложные химические повреждения, задевшие часть головного мозга. С этими поражениями я, скажем, управился не до конца.

— Чем было нанесено такое ранение?

— Иглой, — Уоррен надел очки. — Отравленной иглой. Смесь токсинов очень сложна. Уверен, случай с вашей сестрой намного проще.

— Вы точно сможете её вылечить?

— Вам порекомендовал меня Знахарь, тон Гурон, — твёрдо сказал Уоррен. — Но знайте, что даже он никогда не даёт ни слов, ни гарантий. Я же со своей стороны сделаю всё, что смогу.

— Спасибо, Уоррен.

Показав Уоррену место для курения, Медан вернулся в свои апартаменты, закрылся в спальне и устало сел на кровать. Он чувствовал себя очень уставшим опустошённым после этого долгого дня, но в то же время на душе стало легче. Он, наконец, увидел выход из той безнадёжной ситуации, в которой жил последние годы.

У Мерджи есть врач. Совет лишил дядю опеки.

“Справедливый Тао, неужели ты услышал мои молитвы?!”

Медан перевёл взгляд на браслет. Только сейчас он заметил новое мигающее уведомление: обычная рассылка участникам Фарунгийских