Пока завтракал, задумался о своих денежных проблемах. Еще раз вспомнил про наковальню стоимостью в сотню золотых, если продавать её с аукциона, и снова отбросил мысль о ней. Плевать на артефакт — жизнь важнее. А она может быстро закончиться, если я покажусь в Вяжске, который разнес Глебос. Я — не мечник, менять личину не умею, а артефакт сокрытия следов в моем рюкзаке не поможет затеряться в толпе, если стража станет искать меня по описанию. Вряд ли, конечно, кто-то будет меня искать, но шанс такой есть: отец Глебоса после произошедшего вполне мог приказать своим рыть носом землю. В таком случае наши портреты находятся у стражи всех ворот, а возможно, ещё и у того охранника, что ворота в поселок с подземельем стережет. Как бы до соседних городов мое описание не добралось…

После того, как я забрал голема, буря постепенно начала утихать. Я подобрал и засунул в рюкзак броню клановых, забрал их оружие. Броню продать не выйдет, слишком она приметная, но переделать под себя в будущем смогу.

Один меч вручил голему, вместо тренировочного — пусть лучше дерется им, чем пачкает и деформирует кулаки. После — закоулками добрался до места, где в последний раз видел Глебоса.

Карета по-прежнему находилась посреди улицы, только выглядела так, будто на нее сбросили замковую башню. Тела мечника я не увидел, а вот трупы двух клановых заметил — выглядели они ужасно. А потом меня заметили и прогнали прочь стражники, подошедшие к месту боя раньше меня.

Я бы не вышел через ворота вместе с тренировочным големом, но ураганный ветер загнал прогуливавшихся на стене стражников в караульные башни, потому я с помощью голема, ловкости и мотка прочной веревки взобрался на стену, и приказал механизму сделать то же самое. Даже если нас и заметят, вряд ли станут ловить — у стражи теперь есть дела важнее: со стены было видно, что городу здорово досталось. Пусть молнии Глебос и не вызывал, но ветер разнес стекла, содрал кучу черепицы на зданиях, повалил деревья. Наверняка сейчас всех стражников, кроме дозорных, стягивают в город — помогать устранять завалы, убирать с дорог рухнувшие ветки и оказывать помощь пострадавшим.

Я перекинул веревку за городскую стену и спустился. Медный ловко спрыгнул за мной.

Идти по дороге я не стал — сразу свернул к холмам, и пару километров шагал по ним, пока не начался лес. Голем, выполняющий команду «охранять», следовал за мной, и если на холмах он был практически бесшумен, то в лесу каждый третий его шаг сопровождался хрустом ветвей. К сожалению, медноголовый не знал команд «ступай тише», «выбирай дорогу», «будь незаметнее» — управляющий модуль медного был слабеньким, и сложные небоевые действия конвеерный болван, которого готовили для тренировки стражников, совершать не мог.

В лесу я двигался параллельно дороге, только не той, что вела в подземелье: я направлялся в сторону Оклорда. До самого города я, впрочем, не добрался. Уже ближе к ночи я вышел на дорогу, ведущую к селу, и дальше шагал по ней. В прошлом я часто смотрел разные карты, гадая, где и чем можно поживиться, а куда соваться вовсе не стоит. Из карт я знал, что здесь находится и успешно противостоит нежити село Топкое.

Ночной страж на воротах встретил меня не слишком приветливо, но запустил — оставаться ночью за воротами я не соглашался, а противостоять обычному на вид пацану с големом за спиной один сторож не мог. И позвать группу быстрого реагирования не осмеливался — засмеют, что пацана испугался.

Вот и получилось, что я выспался на лавке в сторожке, а на следующее утро, то есть — вчера, заселился к старушке, из беседы с которой узнал, что когда-то в Топком была таверна, и по дороге мимо села постоянно ездили и к местным шахтам, и к какому-то из ныне мертвых городов. Но после того как мертвое ожило, шахты закрыли, работу там свернули, а по дороге, насколько я представляю ведущие к мертвым городам пути, раз в месяц-другой до Топкого доходит либо блуждающая душа, либо костяной пес, либо ещё какой сюрприз.

Когда я бывал в некоторых деревнях, которые угораздило оказаться на дорогах, ведущих из мертвых городов, тамошние жители плакались, мол, нежить постоянно устраивает козни и нападает. Но это — полнейшая чушь. Если бы нежить не копила силы в мертвых городах, постепенно перетягивая силы в ближайшие к оставшимся городам некрополисы, а осознанно атаковала деревеньки, те не прожили бы и недели. Достаточно всего сотни зомби, чтобы поставить на Топком крест. А зомби — это всего лишь один из самых низших солдат в «табели о рангах» неупокоеных.

Позавтракав, поблагодарил старушку. За серебряный, что я дал за неделю проживания, женщина старалась гораздо больше, чем мы обговорили: вчера накормила меня до отвала, купила у соседей курицу и запекла в печи, и даже предложила почистить кожаную броню. Мне было слегка неловко за такое проявление заботы. Наверное, у женщины разыгрался материнский инстинкт и она старалась выплеснуть на меня нерастраченную заботу.

О моих родителях старушка тактично не спрашивала, о прошлом тоже рассказать не просила, и я наслаждался передышкой, когда не нужно добывать монеты и тратить время на охоту, а можно просто сидеть себе на попе, тренироваться, упиваясь зельями, и разбирать голема.

Кстати, о последнем.

Я вышел из дома и направился в старый сарайчик, к механизму.

В сарайчике было пыльно, сумрачно. Солнечный свет едва пробивался через ужасно запыленное маленькое окошко, но между досками хватало щелей, поэтому то, что мне требовалось, я видел.

Когда-то здесь жили кролики: у стены до сих пор стояли старые клетки. Продукты жизнедеятельности кроликов до сих пор валялись и в клетках, и по углам сарайчика, но не воняли — видимо, животных тут держали в прошлом году, или даже раньше.

Я мельком прошелся взглядом по клеткам и заметил на дверцах снаружи царапины, очень похожие на те, что оставил на ставнях «бродячий кот». Выходит, котик балуется пожиранием и обычных животных. Интересно… Но не настолько, чтобы пытаться его поймать. Да, голодная нежить, если это не душа и не скелет, которым питание не требуется, может полакомиться и животными, если поблизости нет людей. Но люди поблизости есть, вот в чем загвоздка. Сидят в домах и закрывают себя ставнями.

Голем лежал посреди помещения, на перевернутом ворсом вниз старом ковре. Справа от корпуса меднолобого я выложил его внутренности — управляющий модуль и энергетический кристалл. С модулем я сейчас ничего делать не