Шрифт:
Закладка:
И поэтому, когда она обращает свою силу, свой огонь против Ужаса для спасения Ангела, спасения людей, которые ее боятся и ненавидят, это захватывает дух.
– Я начинаю удивляться, как могло мое самолюбие существовать без тебя.
– Я тебе не льщу. Могло все получиться иначе, потому что Пламя малость чокнутая. Она действует на эмоциях, а Ангел – это все то, чем она, как себя сама убедила, быть не может. Поэтому завидует по-черному.
Эдриен подцепила на вилку помидор.
– Уничтожить Истинного Ангела – это дало бы ей все, что она хочет – то есть думает, что хочет. И считает, что заслуживает.
– Отрезать себя от своих человеческих корней. Окончательно и полностью.
– А она вместо этого выбрала человеческое. Твои дети балдеют от того, что папочка делает?
– В основном я делаю, что делаю, а у Брэдли продолжается одержимость Бэтменом.
Эдриен, улыбнувшись, отпила вина.
– Это просто стадия такая.
– Когда мы на Пасху яйца красили, он на одном нарисовал бэтменский плащ с капюшоном. Отличный плащ. Я с этим смирился и защищаю его, когда могу, от моего партнера Джонаса, который это воспринимает как личное оскорбление.
– А тебе этого не хватает? – спросила она. – В смысле, быть там, где те люди, с которыми ты работаешь?
– Немножко да. Есть этакий настрой, энергия, и в телеконференциях она проявляется не полностью. Так, наверное, от работы отвлекают меньше, но вот этих ежедневных споров будет не хватать. А ты как, по Нью-Йорку не скучаешь?
– Думала, что буду скучать, но на самом деле нет. В основном я свою работу делаю одна. А теперь, когда у меня здесь и Тиша, и Монро, мне вообще хорошо. Но я в смысле работы не такая коллективистка, как ты. По крайней мере, до финальных стадий.
– Монро. – Райлан обмакнул остаток хлебной палочки в блюдечко с маслом. – Когда мы въезжали в соседний дом, я понятия не имел, что он примерно десять процентов песен написал из моего плей-листа.
– Он вообще недооценен.
– Это да. Иногда сидит у себя во дворе, играет на гитаре или на клавишах. Или на саксе. Я его однажды спросил, почему он не исполняет собственных песен.
– А он ответил: «Люблю тишину».
– Именно так. Эдриен, какой потрясающий ужин! Серьезно потрясающий.
– Еще не все. У нас будет сабайон. В нем я уверена, потому что Нонна мне показала свой секрет много лет назад. Я только приберу сперва. Капучино?
– С удовольствием. Давай помогу.
Они встали, собрали посуду.
– Я сегодня видела Майю, – начала Эдриен по дороге в кухню. – Она только вернулась с еженедельного осмотра, и у нее все в порядке.
– Слыхал. Мама просто с ума сходит, что будет наконец девочка. Джо в восторге, Коллин – в меньшем. Он мне по секрету сказал, что они делают большую ошибку, потому что девчонки – они глупые.
– И что ты ответил?
– Выразил некоторое сочувствие, создавая почву для доверия. Потом выбрал сюжетные линии разных вселенных, указывая на неглупых девчонок. Пинк-Пауэр Рейнджер, Чудо-Женщина, Принцесса Лея, Шторм, Королева Фиалок, собственная мать Коллина, его бабушка. Его кузину я упоминать не стал, потому что сейчас Мария – абсолютная иллюстрация к его определению глупости.
– Разумно.
Она обернулась к кофеварке, когда Райлан подошел поставить тарелки, и столкнулась с ним.
Она подняла взгляд. Глаза зеленые. Ну ведь надо же так случиться, что глаза у него именно зеленые?
И она подалась вперед, к нему, к этому зову.
Спохватилась, взяла себя в руки, отстранилась.
– Ой, прости, Райлан! Мне очень жаль, что так…
Он крепко взял ее за руку выше локтя, удержал на месте.
– Действительно жаль?
Глава 19
Она не могла собраться с мыслями. Не могла найти ни одной законченной, чтобы высказать вслух.
– Я просто хотела сказать, что не имела в виду… Я не нарочно так, чтобы ты… ох ты ж!
– Давай поймем: сожалеем мы с тобой или нет.
Это все изменит – серьезные моменты меняют все. И потому он не спешил привлечь ее к себе, приближал ее мало-помалу, чуть-чуть, пока не сократил дистанцию до нуля и накрыл ее губы своими.
Медленно, мягко, нежно. Проба, проверка, и каждый мог отстраниться, не нарушив долгой и очень серьезной дружбы.
Уносимая медленностью, мягкостью, нежностью, она прильнула к нему снова.
И будто повернули ключ в замке – она услышала тот щелчок, которого так давно уже не было, и вся растворилась в этой поцелуе, в этом мгновении.
Оно поменяло все.
Эдриен положила ладонь на щеку Райлана, пальцами скользнула вверх по волосам, сквозь них, и все изменилось.
Она стала целовать сильнее или он? Эдриен не знала. Знала только, что каждая клеточка ее тела хочет большего.
Он чуть отодвинулся, все так же глядя ей в глаза:
– Сожалеешь?
– Нет. Вот нисколечко.
– И я тоже.
На этот раз она сцепила руки у него на шее, гул, гудящий в теле, зашумел в горле, когда он сжал ее бедра.
– По-умному, – успела она выговорить до того, как он снова ее поцеловал, – по-умному надо было бы выждать пару дней.
– Ты думаешь? – Он огладил ее бока снизу вверх и снова вниз. – Правда?
– А можно прямо сейчас подняться наверх, сберегая время.
– Умение правильно распределить время – важнейший фактор. Я голосую за это.
Она взяла его за руку, перевела дыхание. Из кухни они вышли вместе.
– Я не ожидала, что вечер так повернется, – начала она.
– Я тоже нет. Но подумывал об этом.
Она остановилась у лестницы:
– Правда?
– Не будем останавливаться. Так меньше риск, что ты передумаешь.
Трепет внизу живота распространился до груди.
– Не передумаю.
– Тут еще момент. У меня никого не было после Лорили, и я несколько заржавел.
– Я сама очень давно на просушке. Освежим друг другу память.
Она свернула к себе в спальню, где, как всегда, оставила гореть красивый ночник у окна.
И обернулась к Райлану. Ей нужно было это тепло, этот неровный, нервный трепет.
– Вот это я помню, – прошептал он прямо ей в губы, уже скользя руками.
Он начал вынимать заколки из ее волос, она инстинктивно вскинула руки:
– Ой, они сейчас будут…
– Восхитительны. Такие густые. – Водя пальцами как расческой, Райлан подвел Эдриен к кровати. – Кажется, все возвращается.
Одним плавным движением, от которого у нее замерло сердце, Райлан поднял Эдриен на руки, повернулся и оказался с ней на постели.
– Отлично, высший класс.
– Спасибо. –
