— Я не знаю, как помочь тебе, Ромчику или себе, — продолжал бормотать Красибор. — И мне так хреново от этого, ты бы знала… Но я здесь. Я рядом. По крайней мере вы не одни.

«Только я один».

Фима немного расслабилась и, хоть продолжала бить мужчину кулаками по бокам, делала это уже не сильно и понемногу успокаивалась. Красибор обнял её и прижал к телу, надеясь, что его тепло поможет ей успокоиться. Он гладил её по волосам и спине, а когда она всхлипывала во сне, целовал её в лоб и продолжал повторять и повторять, что он рядом и хочет её защитить, просто не знает как.

«А он дышит вообще?» — подумал Красибор вдруг, глядя через плечо Фимы на Романа.

Тот лежал неподвижно и не издавал никаких звуков. Красибор постоянно проверял его дыхание и пульс. Каждый раз от страха, что не почувствует признаков жизни друга, собственное его сердце билось так сильно, что начинали болеть рёбра. Красибор напряжённо вглядывался на рыжеволосого мужчину, и наконец тот вознаградил его едва заметным движением груди вверх и вниз. Облегчённо выдохнув, Красибор вновь опустил голову на землю, решив больше не оставлять Фиму. Он повернулся на спину и покрепче прижал девушку к себе. Над ними шелестели ветками невозмутимые сосны и акатники. Через них виделось насыщенно-голубое небо с замершими на нём облаками. Эту особенность Красибор заприметил давным-давно. Облачко, очень похожее на выдру, купалось в синеве прямо над ними и никуда не торопилось.

— Не может так всё закончиться, — бормотал он сам себе. — Я что-то упускаю. Головой думай, Красибор, головой…

Он хотел пройтись по периметру их ловушки ещё разок, или пару или десять раз — столько, сколько понадобится, чтобы найти подсказку к их высвобождению. Абсолютная уверенность в том, что они ещё только в середине истории, ещё не в самом её разгаре даже, не угасала в его душе. Пару раз мужчина попробовал высвободиться, но Фима вцеплялась в него с удвоенной силой и начинала болезненно стонать, будто маленький ребёнок, боящийся, что его бросят.

— Я рядом, слушай мой голос, — нашёптывал он, ощущая, как отчаяние забивает ноздри.

Да, он может лежать и успокаивать девушку, не заставлять её мучиться и метаться в кошмарах, но так у них не останется ни единого шанса. Это не то, на что он готов был согласиться. Но и плана никакого не было. Он осматривал территорию вокруг уже не меньше пятидесяти раз, мог воспроизвести в памяти каждый камешек и кустик. И ни к каким подвижкам это не привело.

Красибор зажмурился. Мысленно он снова обходил по периметру территорию, входившую в капкан. Границы определить было легко — он прошёл во всех направлениях и оставлял ориентиры, чтобы понять, в какой момент пространство вокруг него заворачивается в петлю и заставляет возвращаться туда же, откуда он пришёл. Мужчина сравнивал пейзаж, чтобы определить, видит ли вокруг реальную картину, или же это всего лишь отражение, обманка. Оказалось, что как минимум на несколько десятков метров вперёд была видна реальность. Однажды он даже сумел заметить краем глаза момент, когда деревья изменились, плавно перетекая друг в друга, а ландшафт, будто пластилиновый, перелепил сам себя. Каким-то образом это происходило за одно мгновение, и каждый раз укладывалось в момент, когда Красибор моргал. Много первых раз он даже не замечал подмены, пока не изучил своё окружение настолько детально, чтобы заметить исчезновение побега у дальнего дерева.

Ещё одной особенностью была тишина. Ни птиц, ни животных, ни насекомых — внутри их западни не было ни одного другого живого существа. Красибор был вполне уверен, что даже червей в земле не найдёт, если попытается выкопать подземный ход. Эта мысль у него тоже была, но без лопаты копать твёрдую каменистую почву было нереально.

Также он успел обыскать лагерь неизвестных ещё раз. Вспорол спальные мешки, разворошил кострище, проверил землю на предмет рыхлой почвы на случай, если что-то недавно было закопано. И не обнаружил ровным счётом ничего.

Сейчас он прижимал девушку крепче, чтобы дыхание её выравнивалось, и перебирал в голове варианты, идеи, а в какой-то момент начал размышлять вслух:

— Но что-то же они оберегали этой уловкой. Думай, блин, думай! Не себя обезопасить хотели — иначе место ночлега было бы вне границ ловушки. Нет никакого смысла в том, чтобы оказаться запертыми вместе с врагами. А значит…

Глаза его широко раскрылись, мозг лихорадочно выдавал версию за версией, которые наконец сложились в достоверные выводы:

— А значит, во-первых, выбраться отсюда можно. Они не стали бы рисковать своими же шкурами. Только вот хрен я что открою сам, без магии… — мужчина тряхнул головой и сильно зажмурился, чтобы вернуть ясность мышления. — А во-вторых, раз рисковали оказаться внутри капкана — должны хранить тут что-то ещё. Именно внутри, либо… — Глаза его метались из стороны в сторону, во рту пересохло. — Либо где-то на границе. Чтобы можно было забрать изнутри и снаружи, но чтобы исключить риск оказаться самим быть запертыми здесь, пока их важную вещь крадут. Боже, что я несу… Несу пакетик, а в нём — одни домыслы…

Красибор с силой надавил на веки, потом помассировал переносицу и продолжил, говоря сам себе:

— Ой ладно, нечего делать вид, что никогда судоку не решал «от обратного».

Он вспомнил случаи, когда выбирал пару ячеек, в которых гарантированно стояли два числа, ставил одно из них наугад и дальше просчитывал решение головоломки: сойдётся или нет? Сошлось — повезло, всё верно. Не сошлось — ну что ж, значит, ответ гарантированно противоположный. Красибор решил рискнуть, поскольку других вариантов он не видел. Хоть и допускал, что они есть.

Начался новый этап воспроизведения в памяти всего их окружения. Мужчина мысленно разглядывал каждый камень, холмик. Пни, поросшие грибами-ильмаками, и щербатые деревья. Вдруг он раскрыл глаза:

— Нашёл.

Красибор задрал голову, стараясь найти то самое место из памяти, но оно было слишком далеко. Тогда мужчина ещё раз закрыл глаза и воспроизвёл всё, что запомнил: как он идёт по прошлогодней листве, из-под которой уже проросла свежая трава; как низкие сосновые лапы хотят ударить его по лицу и плечам, но он отгибает наглецов и спокойно проходит дальше, слыша их шелест за спиной. Вот мелькают мимо деревья, деревья, деревья… И незаметно мигает по правую руку единственное дерево с дуплом. Именно мигает — потому что в момент, когда оно показывалось, Красибор неизменно моргал и переносился на другой конец ловушки. С виду дупло было достаточно глубоким, чтобы что-то в нём спрятать. Это было единственное место, потенциально годное для тайника, которое Красибор не успел осмотреть. И, как с болью признался себе, последняя соломинка, за которую он может