Шрифт:
Закладка:
– Вив.
Меня затрясло. В этом багажнике лежала моя тетя, всего в футе, отделенная от меня лишь тонкой металлической дверцей. Она лежала в этой машине мертвая. Здесь она провела тридцать пять лет, ее кровь стекла на пол, а потом засохла и потемнела. Как же одиноко ей было здесь в тишине. Я попыталась вдохнуть и невольно всхлипнула.
– Он ее убил, – сказала я, задыхаясь, – убил. И остальных тоже. Он убил Вив.
На затылке я почувствовала руку – большую, теплую и сильную.
– Ты молодец, Карли, – мягко сказал Ник. – У тебя получилось.
Я снова глотнула воздуха – казалось, я не могу дышать. Из груди вырвался еще один всхлип. По щекам текли слезы, капали с мокрых ресниц на очки.
– Прости, – выдавила я сквозь слезы. – Я не… не ожидала…
– Знаю, – сказал Ник.
Все это время я отлично себя контролировала. Была уверена, что мне все нипочем – и призраки, и тайны, и само это странное, безумное место. Конечно, это не было игрой – скорее что-то вроде индивидуального проекта. Своего рода попытка восстановить справедливость. То, что мне необходимо было сделать, чтобы жить дальше собственной жизнью. И если бы у меня все получилось, то все снова встало бы на свои места. Ведь я бы узнала правду.
Я и подумать не могла, что найдя место, где лежит Вивиан, буду так страдать. Я скорбела о тете и о матери, которая тридцать пять лет не знала, что тело Вив лежит в багажнике этой машины – брошенное, в полной тишине. Три с половиной десятилетия мама страдала от горя, столь глубокого, что она никогда о нем не говорила. С этим горем она и умерла, и теперь ей уже никогда не станет легче.
Уткнувшись в перепачканные ладони, скорчившись на полу сарая, я оплакивала Вив, такую красивую и полную жизни. И остальных тоже – Бетти, Кэти, Викторию. Для них это тоже был конец. Я оплакивала маму и саму себя.
Ник придвинулся поближе и обнял меня за плечи. Он прекрасно знал, что я чувствую – а как же иначе? Он знал, что подобные события раздирают изнутри, меняют твою суть. Он был единственным человеком, который сам бывал в похожей ситуации и действительно мог меня понять. Так что он просто обнимал меня, давая выплакаться. И все это время молчал.
Через минуту в другом конце сарая раздался голос Хизер:
– Что там случилось?
– Здесь машина, – спокойно отозвался Ник. – Под ней лужа старой крови. Мы думаем, что в багажнике спрятано тело. Можешь позвонить в полицию?
Хизер ничего не ответила, и я подумала, что она, наверное, снова вышла, чтобы достать телефон. Вытерев глаза и нос, я попыталась взять себя в руки.
– Все нормально.
– Нам лучше уйти, – негромко сказал Ник. – Это же место преступления.
Он был прав. Неважно, сколько прошло лет, это по-прежнему было место, где оставили тело моей тети. Нам лучше было держаться отсюда подальше, чтобы не оставить отпечатков пальцев, следов или волос. Об этом знают даже новички в области тру-крайма, не говоря уж о таком давнем любителе, как я.
Я медленно поднялась на ноги. Ник поддерживал меня за локоть, чтобы я не потеряла равновесие. Он многое знал о местах преступлений, потому что его собственный дом когда-то был одним из них. Он не просто читал об этом в книгах или в интернете, но и пережил все это в реальности. Что ж, теперь такой опыт был и у меня.
Вивиан мертва. Но Саймон Хесс точно бывал в «Вечерней заре». Он видел Вив. Пропал примерно в то же время. Теперь я знала, что случилось с Вивиан, и знала, кто это сделал. Следующей моей задачей было найти Саймона Хесса, где бы он ни находился, и заставить его расплатиться за содеянное.
Было уже за полдень, когда полицейский вышел из сарая и направился по дорожке к тому месту, где стояла я. Ворота проржавевшего забора теперь были распахнуты настежь, на мертвой листве виднелись следы от колес. Поначалу сюда отправили только одного полицейского, а позже приехала небольшая колонна фургонов и автомобилей без опознавательных знаков. Нас сразу выгнали с территории, и мы не видели, что там происходило. Потом нас допрашивали – вместе и по отдельности, снова и снова. Было холодно и сыро. Когда полицейские закончили допрос, Ник повез Хизер домой, потому что после всего пережитого ее чуть ли не трясло от холода и ужаса. Но я не могла уехать, пока кто-нибудь не расскажет мне хоть что-то – что бы это ни было.
У меня в кармане лежала фотография, одна из той пачки, что дала Марни, – с изображением машины Саймона Хесса на парковке у «Вечерней зари». Марка и модель машины на фото совпадали с найденной в сарае. Ее размер и форма отпечатались в моем сознании, и в глубине души я знала: мы действительно нашли автомобиль Саймона Хесса.
Ник вернулся на своем пикапе, привез мне горячий кофе и кое-что перекусить. Глотнув кофе, я тут же забыла о еде. Мой телефон давно разрядился. Я стояла на грунтовке настолько близко к воротам, насколько мне разрешили полицейские, и ждала. Я собиралась ждать до конца.
В полиции знали о том, что я разыскиваю тетю, которая пропала в 1982 году. Через некоторое время те, что находились в сарае, должно быть, надо мной сжалились, потому что по дорожке к воротам спустился мужчина – около пятидесяти, темнокожий, с коротко подстриженными седеющими волосами. На нем были джинсы и толстая черная куртка-бомбер – иными словами, офицером полиции он не был. Кто он такой, я понятия не имела. Мужчина был очень серьезен, но, когда он взглянул на меня, я сразу поняла, что он уже имел дело с такими же как я отчаявшимися родственниками, которым хочется получить хоть немного информации.
– Вы мисс Кирк? – спросил он.
– Да.
Он представился – пробурчал имя и должность, которых я толком не расслышала и не запомнила. Слишком громко стучала кровь у меня в ушах.
– Насколько я понимаю, вы ищете свою тетю, Вивиан Дилейни.
Я кивнула.
Он пристально на меня посмотрел:
– Послушайте меня внимательно, хорошо? Я понимаю, что вы оказались в странной ситуации. Но прошу вас выслушать меня.
Кажется, он и вправду знал. Понимал, каково мне. От этого у меня сразу непроизвольно расслабились плечи.
– Есть два момента, – продолжал мужчина. – Во-первых, в этой машине действительно
