Шрифт:
Закладка:
– Что это за место? – спросила я.
– Понятия не имею, – отозвалась Хизер.
Она держалась ко мне так близко, как только могла; щеки ее разрумянились на морозе.
– Похоже на чей-то заброшенный участок.
Интересно, когда Марни делала здесь снимки? Если тогда же, что и в мотеле, то прошло уже по меньшей мере тридцать пять лет. Неужели сюда и впрямь столько лет никто не приходил? Почему?
Мы поднялись по неровной грунтовке, и из-за деревьев наконец показался сарай. Уже даже не сарай, а прогнившая развалюха с торчащими в разные стороны досками. Между ними темнели щели – достаточно большие, чтобы в них смог пролезть взрослый мужчина. Передние двери, похоже, были заперты на засов, но с учетом состояния всей постройки он не выглядел достаточно серьезным препятствием.
– Ждите здесь, – велел Ник.
Он обогнул сарай и скрылся за углом. Раздался стон ломающегося гнилого дерева, а следом – голос Ника:
– Я нашел вход!
Завернув за угол, мы увидели, что он выломал несколько досок и расширил дыру в стене. Посмотрел на нас:
– Здесь темно, но кое-что все же видно.
Я взглянула на Хизер. Ее лицо побледнело и лишилось всякого выражения. Девушка, которая хотела провести целую ночь в «Вечерней заре», снимая на камеру призраков, исчезла. Мне даже не нужно было до нее дотрагиваться – я знала, что кожа у нее стала на ощупь ледяной.
– Тебе не обязательно туда идти, – сказала я.
Она посмотрела на меня испуганными глазами, словно уже забыла о моем присутствии.
– Нет, я должна.
Я шагнула к ней:
– Хизер, это не соревнование. Ты не получишь приз за то, что войдешь туда. Вив не твоя тетя, а моя. Это касается только меня. Так что оставайся тут и подожди, а я тебе потом скажу, насколько там безопасно.
Я думала, Хизер начнет спорить со мной, но вместо этого она замялась и слегка кивнула. Мне хотелось дотронуться до рукава ее пальто, но я этого не сделала и решительно повернулась к сараю.
Передо мной зияла дыра, черная, как смоль. В этой черноте я не могла разглядеть ровным счетом ничего – ни Ника, ни даже тени. Оттуда пахло чем-то затхлым, сухим, плесневелым; в воздухе кружились потревоженные пылинки.
– Карли? – позвал Ник из темноты.
«Вперед, в кроличью нору», – подумала я и шагнула внутрь.
Свет в сарай проникал через щели в стенах, а сквозь прорехи на потолке было видно пасмурное небо. Я с трудом разглядела стены, разбросанный вдоль них хлам, темные очертания в углах: старый велосипед, инструменты, мусор. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела Ника, который уже успел пройти в дальний конец сарая и стоял прямо возле закрытых дверей. Повернувшись, он взглянул на меня:
– Привет.
Я подошла ближе. Позади него высилось что-то прикрытое старым зеленым брезентом – очевидно, машина. Не сводя с нее глаз, я поравнялась с Ником.
У меня закружилась голова. В газетах писали, что в ночь изчезновения Вив ее машина осталась на парковке у «Вечерней зари». Куда бы она ни отправилась, машиной она не воспользовалась.
Но что с ней случилось после окончания расследования? Куда она делась? Куда вообще попадают машины пропавших людей, которых долгое время не могут найти?
– Открой, – прошептала я Нику.
Он не колебался. Схватил край брезента и потянул его на себя. Под ним оказалась машина, угловатая и очень старая. В тусклом освещении сарая определить ее цвет было невозможно. Шины оказались спущены, окна покрылись слоем пыли.
Перешагнув через брезент, Ник провел ребром ладони по пассажирскому окну, смахивая пыль.
– Этой штукой никто не пользовался уже целую вечность. Много лет, – сказал он.
Наклонившись к стеклу, он заглянул сквозь очищенный участок внутрь.
Мне хотелось крикнуть: «Не надо! Нет!» Вдруг откуда-то сверху послышалось хлопанье крыльев, и я подскочила на месте, лишь потом сообразив, что где-то в темном углу, должно быть, сидела птица. Я заставила себя сдвинуться с места: подошла к машине со стороны водителя, протерла пыль и заглянула внутрь.
На водительском сиденье было пусто и чисто. Я подергала дверную ручку – та поддалась, и в тишине раздался громкий щелчок. Глубокого вдохнув, я открыла дверцу.
В нос мне ударил затхлый запах с примесью кислятины. На свету стало видно кружащиеся в воздухе пылинки. Ник открыл пассажирскую дверь и нагнулся. На пару мы вытянули шеи и принялись разглядывать пустой салон.
Пусто. Никаких трупов. Никаких следов Вив – ни одежды, ничего. Никаких признаков того, что этой машиной вообще когда-нибудь пользовались. Ник открыл бардачок и обнаружил, что внутри тоже абсолютно пусто.
– Все чисто.
– Может, все это ничего не значит, – сказала я. – Может быть, это просто совпадение. Чья-то старая машина, которой больше не хотели пользоваться и потому загнали ее сюда и бросили. Такое ведь часто бывает, правда?
– Тогда зачем Марни понадобились фотографии этого сарая?
Да, что-то здесь явно было не так. У меня скрутило живот, голова раскалывалась.
– Может, Вив угнала машину, – предположила я. – Угнала, а потом бросила здесь.
– А может быть, это сделал тот, кто ее убил, – возразил Ник.
– Мы этого не знаем. Мы ничего не знаем. – Я вздохнула: – Безумие какое-то, и, похоже, это тупик. Мы столько всего сделали и в итоге остались там же, где и были. Мне кажется, это какой-то отвлекающий маневр.
– Чем это пахнет?
Какой-то запах там определенно был. Что-то кислое и гнилое, но уже очень старое.
– Мусор? – предположила я.
– Что-то похуже мусора.
Оставив пассажирскую дверь открытой, он выпрямился и отступил. Потом открыл заднюю дверь и заглянул внутрь.
– И здесь ничего нет. Но запах еще хуже. – Он снова выпрямился, дверь тоже закрывать не стал.
Мы подошли к машине сзади: замочная скважина на багажнике, как у всех старых автомобилей, – вот только ключа у нас не было.
– И как мы его откроем? – спросила я, видя, что Ник опускается на корточки.
– Открывать мы ничего не будем. Вызовем полицию. – Он указал куда-то вниз под машину. – Это либо масло, либо очень старая кровь.
Присев рядом на корточки, я проследила за его рукой. На полу под багажником чернела большая лужа. Засохшая и очень, очень старая. Я почувствовала, что бледнею, и на мгновение мне показалось, что сейчас я упаду в обморок. Это определенно было не масло –
