в обличье волка характер меняется. И едва ли я смогу что-то с ним сделать. Если уж не смогла в свое время Агния, которую обучала баба Яся, если не смогла Агата, которую, скорее всего, обучала сама Агния, то что сделаю я, которую не обучал никто? Тем не менее что-то мешало мне пойти в деревню к деду Кастусю прямо сейчас. Я понимала, что, если Яна убьют, мне уже никогда не узнать всей правды. Но пока Ян слишком слаб, я в безопасности.

Это было опасное заблуждение, ведь я не знаю, на что способен волколак, сколько сил у него в запасе. Как человек он пока слаб, а если обратится в волка? Тогда он может причинить вред и мне. Нельзя доверять людям полностью, они могут нанести удар в спину. А если эти люди – волколаки, то удар может быть смертельным. Я пообещала себе быть аккуратной и осмотрительной, насколько это возможно.

Ян проспал целый день. Я успела сбегать домой, чтобы меня не начали разыскивать. Не говорила ничего конкретного, но дала понять, что буду у соседа. Возможно, всю ночь. Юлька тут же начала хихикать, рассказывая тетушкам, что Иван наконец-то сломал мое сопротивление, а я не стала ее разочаровывать, ведь на это и надеялась. Тетушки, конечно, дали мне пару «ценных» советов, будто я, семнадцатилетняя, собиралась первый раз остаться у парня на ночь. Тетя Аня, само собой, велела многого ему не позволять, тетя Настя же утверждала, что я могу делать все, что захочу. Ничего нового.

Ян проснулся заметно отдохнувшим, температура почти пришла в норму, но я все равно захватила из своей аптечки антибиотики. С таким ранением, как у него, боюсь, они просто необходимы. Паранойя внутри меня твердила, что нужно бы как-то связать Яна, что ли, но даже мысли такие были мне противны.

– Ты была здесь все время? – спросил он, увидев меня у окна. Я вздрогнула от его голоса, напряглась, но постаралась не показывать страха.

– Ходила домой, – честно призналась я. – Чтобы меня не искали, а заодно узнать последние новости.

Он помрачнел.

– И что там, в новостях?

– Утром охотники собираются пойти в лес, поискать тело волка. Они уверены, что тот, раненый, не ушел далеко. Собираются добить при необходимости.

Ян не смотрел на меня, но я чувствовала, что он ждет моего вердикта. Понимает, что сейчас зависит от меня, и, как мне показалось, готов принять любое мое решение.

– Я не сдам тебя, – просто сказала я.

– Почему? – Он наконец посмотрел на меня.

– А ты хочешь, чтобы сдала?

– Я хочу знать твои мотивы.

Я пожала плечами.

– Вряд ли я смогу внятно их объяснить. Просто чувствую, что не должна. По крайней мере, пока мы не проясним все детали.

Он все так же внимательно на меня смотрел, и я не могла не продолжить:

– Ты мне нравишься. Я знаю тебя как своего соседа Ивана, я помню тебя как доктора Яна Коханского, и ни один, ни второй не стал бы убивать людей. Поэтому я хочу понять, где ошибаюсь.

– Ты не ошибаешься.

Мне так хотелось ему верить! Хотелось чувствовать себя в безопасности рядом с ним, но я заставляла себя быть настороже.

– В книгах Агаты написано, что волколаки, которые стали ими не по своей воле, не убивают людей и животных, но я видела растерзанного зайца на болоте, когда едва не утонула, а затем и волка, который его убил. Несколько минут спустя пришел ты. Это ведь ты был тем волком?

Ян кивнул.

– Я случайно проходил мимо, увидел тебя. Понял, что не могу уйти просто так, ведь тогда я не знал, что ты новая Хранительница, что и без меня Багник не даст тебе утонуть. Сбегал домой за одеждой, обратился обратно неподалеку и вышел к тебе. Но ты ошибаешься насчет зайца, его убил не я.

– А кто?

– Не знаю. Может, Лесун был чем-то разозлен, может, просто лисица. Волков в нашем лесу нет, боятся, не суются туда, где есть такие, как я.

Последнее он произнес с горечью, и, как бы мне ни хотелось спросить про убийства людей, я решила выяснять все по порядку.

– Расскажи мне, что случилось после того, как Элена напала на тебя?

Ян молчал несколько минут. Не потому, что не хотел рассказывать или вспоминал, просто собирался с мыслями. По крайней мере, мне так казалось.

– Несколько дней я провалялся в бреду, – наконец начал он. – Когда приходил в себя, понимал, что лежу где-то в лесу, возможно, недалеко от того места, где встретил Элену. Было очень холодно и больно, казалось, что в теле не осталось ни одной целой кости. Встать я не пробовал, как и в целом не пытался себя разглядывать. Было страшно. Наверное, в тот момент я уже понимал, кто я, кем стал. Кем меня сделала Элена, но еще не хотел себе в этом признаваться. Надеялся, что умру, так и не узнав этого.

– Но как? Элена стала волколаком, потому что ее укусил Николай? А ты, потому что тебя укусила она? Разве это так передается?

– В вашем роду, в роду Вышинских, течет сильная колдовская кровь. Ядвига, бабушка Элены и Леоны, была дочерью настоящей лесной ведьмы, очень сильной ведьмы. И у вас всех ее кровь. Первые девочки становятся Хранительницами, вторые дети, независимо от пола, рождаются больными, и на этом как бы запечатывается колдовская сила в поколении, но в остальных детях все равно есть колдовская кровь. И ее можно разбудить. Так Николай разбудил силу Элены. Укуси он кого-то другого, тот не стал бы волколаком, даже если бы выжил, но Элена была Вышинской, она стала.

– А ты? Ты ведь не Вышинский.

– Волколаками становятся двумя путями: добровольно и принудительно, – начал Ян, и я продолжила:

– Добровольно может обращаться колдун, кем и была в некотором роде Элена, а принудительно тот, кто проклят колдуном.

– Верно, – кивнул Ян. – По сути я был проклят Эленой. Она хотела, чтобы я принадлежал ей, и, поскольку я не согласился на это, будучи человеком, она решила сделать из меня волколака.

– Но ты, очевидно, все равно не согласился?

Он покачал головой, а затем прикрыл глаза, аккуратно оперся спиной о спинку дивана.

– Она была противна мне. Теперь – еще больше. Все то время, что я лежал в лесу, принимая свою новую форму, она навещала меня. Иногда, когда я просыпался, видел рядом с собой кусок сырого мяса, но, как бы ни был голоден, не смог к нему прикоснуться. Слышал ее голос, но почти не разбирал слов. А потом что-то изменилось. В ту ночь я едва не умер, было очень холодно, пошел первый снег. И вдруг я услышал вдали голоса. Это были Элена и Агния, я узнал их. По тону понял, что Агния очень зла и напугана. Как она мне рассказала позже, Элена пришла к ней и созналась в том, что сделала. Созналась, потому что пусть и стала колдуньей и волколаком, а знаний ей не хватало. Она превратила меня в подобного себе, но не понимала, что делать дальше. Я отказывался от еды и умирал. Слышал, как Агния говорила ей, что обращенные против своей воли волки редко едят сырое мясо, кормить меня надо тем, к чему я привык, когда был человеком. Так я окончательно убедился в том, что уже не человек.

Больше всего на свете мне сейчас хотелось пересесть к нему на диван и обнять. Такая простая человеческая поддержка, которая ему, должно быть, давно не была доступна. Но что-то останавливало меня, заставляло сидеть в кресле и просто слушать.

Агния выходила его. Переместила в Желтый дом, заявив отцу, что хочет переехать туда. Более или менее нормально Ян начал себя чувствовать лишь к Рождеству. А незадолго до него погибла Элена.

– Я уже упоминал, что после болезни, как я тогда думал, а на самом деле после обращения в волколака, она очень изменилась. Характер ее, и без того непростой, стал совсем отвратительным. И в образе волка она