Шрифт:
Закладка:
[В скобках замечу, что избивать арестованных просто не могли. И дело тут не в доброте/злобе следователей. А в том, что человек — слишком хрупкое существо и, если бы того же Радека избили — то вывести его на процесс можно было бы только через несколько недель — а, напомню, на процессах все обвиняемые выглядели хорошо.]
Вторая версия: в зале были гипнотизёры, которые внушали им правильные мысли. Это — чушь, ибо тогда гипнотизёры должны были бы знать все материалы процесса, весь порядок вопросов-ответов.
Адвокат Анатолий Кучерена в книге “Кому выгодно?” пишет о том, что подсудимая, вдова убитого генерала Льва Рохлина, Тамара Павловна, находилась под гипнозом, ибо вела себя как заторможенная. Да, скорее всего, так и было. Но это нельзя применить к процессам 1930‐х годов. Почему? Потому, что Рохлиной внушили одно обвинение и она была единственной обвиняемой, а на процессах Вышинский обвинял подсудимых по многим пунктам, да и самих обвиняемых было много. И нельзя было всем внушить одно и то же. Да и все свидетели процессов, тот же Фейхвангер, не пишут, что обвиняемые были заторможенными и вели себя “странно”.
Почему подсудимые, подписав на следствии признательные показания, не отказались от них на суде? Ведь суд был открытым и тот же Радек мог спровоцировать международный скандал, и Сталин вынужден был бы оправдываться.
Третья версия — “во имя интересов партии”. По-моему, ни один нормальный человек не возьмёт на себя преступления, которых он не совершал. Что за бред: партия, мол, заинтересована, чтобы ты, Лев Каменев, сказал, что решил заняться вредительством. А также она заинтересована в твоём смертном приговоре.
Подсудимые даже не пытались оправдаться. Что, по логике, должны делать подсудимые на политическом процессе? Активно защищаться, приводить аргументы в свою защиту, а если надежды на спасение уже нет — то выступать с политической декларацией. Так и поступали все политические во всех странах. Но ни в коем случае не признавать себя виновными! Тем более что почти у всех был опыт — многие сидели при царе. А в 1930‐е годы так себя вели коммунисты на судах как в третьем рейхе, так и на процессах, организованных режимами Муссолини и Франко.
А тут они даже и не пытаются защищаться, наоборот — спокойно рассказывают о своих преступлениях и проклинают Троцкого. Но ведь эти троцкисты должны в своём последнем слове воспеть его идеи и уйти на каторгу в ореоле мучеников.
Получается, что обвиняемые сами себе подписали не просто приговор, а — с мертный приговор. Они что — идиоты?!
Да почитайте речи Вышинского! Это же — не речи прокурора, а оратора, публициста, кандидата в депутаты Госдумы! Почти нет конкретики, сплошное обвинение во “враждебной деятельности” — любой независимый адвокат за пять минут поставил бы прокурора на место. Понятно, что это был концерт, в котором роли были расписаны между Вышинским, Бухариным, адвокатами…
Считаю, мой ответ на вопрос: почему они признавались в том, чего не совершали — правильный. Почему это я так уверен? А потому, что иначе невозможно объяснить их признания. Другие “ответы” на вопрос есть гадания на кофейной гуще — здесь будет и гипноз, и какая-нибудь “сыворотка правды”. И желание подсудимых поскорее умереть, чтобы избавиться от постоянных избиений. Да, желание у подсудимых было — но только не умереть.
Куда исчезли “революционеры-большевики”?
Мой ответ заключается в формуле: вывод агентов, выполнивших своё задание. А “признание вины” есть только форма “вывода”. Я ещё буду писать о “смертях” Гитлера, Гиммлера, Бормана, о “смерти” президента Синьцзяна. А вспомните советский фильм-сериал 1970‐х годов “Вариант «Омега»” — там разведчика (его роль исполнял О. Даль) партизаны так же “убивают” — чтобы немцы видели. А когда немцы уезжают, то разведчик спокойно уходит к партизанам, а оттуда — в Москву.
Но возможно ли такое? Или всё это — мои выдумки? Всё, мол, было, как все пишут: были заговоры, была борьба за власть, сталинская группа победила, но потом — ни с того, ни с сего — решила перестрелять всех бывших оппозиционеров. А те послушно пошли на суд, на котором поддакивали Вышинскому… Так не было, а было так, как я написал. И этому есть примеры в недавней истории.
Сначала “в общем”. Смена имён — довольно частая процедура. Имена меняют, как правило, многие артисты, поэты, писатели. Меняют имена и священники. А разведчики и агенты разных разведок просто обязаны менять имена. А когда девушка выходит замуж?
В США существует программа защиты свидетелей. Свидетелю дают новые документы, меняют внешность, переселяют в другой город.
Далее. Радован Караджич. Он долго жил буквально на соседней улице, пока его не выдали.
Джохар Дудаев. У него — три могилы, а жена сразу после его “убийства” уехала в Турцию. Откуда у русской родственники в Турции?
Саддам Хусейн. На суде был явно какой-то бомж. О том, что это — двойник, говорил Евгений Примаков, который часто встречался с Саддамом.
Джанни Версаче. Есть версия, что он не был убит (1997 г.); хотели выкрасть урну с “его” прахом, чтобы сделать анализ ДНК, но не удалось.
А “смерть” агента британской разведки Бориса Березовского? Или “смерть” в США Александра Потеева — беглого разведчика? О его “смерти” объявили почти сразу же, как он уехал в США. Расследования почему-то не проводилось. А “убийство” Дениса Вороненкова?
Здесь же формой вывода был избран “процесс”. Благодаря процессам, Сталин и его соратники стали выглядеть как единственные защитники трудового народа от “убийц” и “врагов” — т. е. рейтинг Сталина поднялся (на фоне ужасов коллективизации и фактического рабства на заводах — мол, а если эти придут к власти, то будет ещё хуже).
Придя к власти, руководители большевиков начали врать с первого дня. Ленин в своём обращении “К гражданам России!” писал: “Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!” Откуда они, эти крестьяне с рабочими, взялись?! А дальше — введение цензуры — кончая “Кратким курсом”. Да, многие большевики раскрыли свои псевдонимы — но все ли? Ложь и пропаганда, пропаганда и ложь. Так было и при Хрущёве, и при Горбачёве…
О сочинении Сталиным своей “биографии” я уже говорил. Были сочинены и “биографии” лидеров т. н.
