Скоро стало ясно, что приближается один человек, и этот человек совершенно не подозревает о поджидающей его опасности. Лихой мотивчик оборвался на полуслове. Стоило певцу обогнуть угол, как он плашмя рухнул на пол. Сбив этого незадачливого служителя гостиницы с ног, Жан аккуратно ударил его по голове, и тот уснул, так и не узнав, что за напасть свалилась на его голову.

К сожалению, несчастный не был вооружен, но это не очень расстроило Жана. Он чувствовал прилив гигантской силы и невольно мысленно поблагодарил Генриха Рая за преподанные в своё время уроки выживания.

Коридор оказался не слишком длинным. Он завершался широкой винтовой лестницей, и… именно на ней удача отвернулась от юноши. Вместо того, чтобы направиться вниз, он был вынужден стрелой метнуться назад, потому что прямо на него поднималось человек шесть слуг барона, и, завидев пленника, они недолго раздумывали над тем, что им делать.

Что ж, и у Жана не осталось выбора. Совсем позабыв о ранах и синяках, он несся по нескончаемым коридорам гостиницы, сбивая с ног и пугая людей. Но он так и не видел выхода, и это начинало остро щекотать нервы.

И тут, бросив взгляд в очередное распахнутое окно, Жан понял, что под ним конюшенный двор гостиницы. Кто бы раньше сказал этому герою, что фортуна улыбнётся ему столь неожиданным образом. Да, позади слуги барона. А вот и впереди показались слуги герцога во главе с Филом. Но всё ещё выход есть! Жан взлетел на подоконник и, ни секунды не колеблясь, спрыгнул прямо в приглянувшийся ему стог сена.

Этот живописный прыжок смогли по достоинству оценить не только преследователи юноши, но и только что вернувшиеся герцог, барон и сопровождавший их Ламороу. Господа замешкались на крыльце, бурно делясь впечатлениями от своей прогулки, когда из окна второго этажа гостиницы вылетел похожий на разбойника Жан. Следом за ним показался Фил. Он не стал так опрометчиво прыгать, а предпочёл спустить вниз по фасаду, сделал это очень быстро, ловко, и вот уже тоже скрылся за изгородью. Дальнейшего ни барон, ни герцог видеть не могли. Прибывая в полной растерянности, они переглянулись, и настроение обоих выразил барон:

– Ещё какой-то час назад я бы голову дал на отсечение, что этот мальчишка готовится отойти к праотцам. Но… он Лаган!

Герцог не нашёлся, что сказать в ответ. Их изумление возросло бы ещё больше, если бы они имели возможность наблюдать разыгравшуюся на конюшенном дворе сцену.

Жан кубарем скатился со стога и сразу же бросился к коням. Перепуганные конюхи в ужасе отшатнулись от него, ожесточенно крестясь и вспоминая всех святых разом, ведь и они видели, что Жана привезли в этот дом подобным трупу. Но юноша не обращал на них никакого внимания, как не обращал внимание и на свои раны, на сильно порванную, грязную, окровавленную одежду. Он всей душой рвался на свободу!

Коней уже начали рассёдлывать, и потому найти хотя бы одного, готового принять всадника, оказалось невозможно. Что ж, Жан кинулся укреплять подпруги ближайшего коня. Спуск Фила он видел лишь краем глаза. Не ускользнуло от его внимания и стремительное появление Ламороу с Роном. Жан надеялся успеть, надеялся до последнего момента. Но вот его накрыла гигантская тень первого праиэра, и юноша понял, битвы не миновать.

Огромный кулак Ламороу метил в скулу юноши и наверняка сломал бы её, но в этот раз Жан увернулся. Этот страшный удар пришёлся по седлу, и перепуганный конь тут же дико заржал, встал на дыбы, начал бить копытами. Жан отпрыгнул в сторону, но не удачно, Рон исхитрился подставить подножку. Падение вышло очень болезненное, у юноши страшно загудело в голове, словно она стала бедным колоколом, а тело свело в судороге. Это выглядело страшно. Даже Ламороу замешкался, засомневался, жив ли ещё Жан, цел ли? Но нет, свою цель юноша знал и видел по-прежнему ясно, и уже через миг заставил первого праиэра рухнуть на землю – тот не выдержал неожиданный удар каблука прямо в живот.

А Жан уже был на ногах и бросился к конюшне, но опомнившиеся конюхи и гвардейцы преградили ему дорогу. Что ж, пришлось отступить. Оправившийся от падения Ламороу уже возглавил наступление, зычно раздавал приказы направо и налево и открыто праздновал победу, ведь деваться Жану некуда. Угрожающий вид неумолимо сжимавшегося вокруг Жана кольца гвардейцев герцога должен был посеять в душе юноши панику, внушить естественное желание сдаться. Но нет, это не про Жана. Когда человеку нечего терять, когда все его устремления обращены к одной заветной цели, к свободе, мир вынужден прогнуться.

Продолжая отступать, Жан натолкнулся на бочку с водой. Юноша быстро окунул в неё голову, и, словно с водой на него хлынула гигантская сила. Он с первой же попытки перевернул эту бочку. Обильно смочив густой слой пыли, вода тут же устроила во дворе страшную грязь, и гвардейцы, увидев, что Жан метнулся к большой телеге, вместо того чтобы побежать за ним, были вынуждены растянуться поперёк двора, образуя достойную сочувствия свалку. Даже Рона затянула эта трясина. Пожалуй, только Фил и Ламороу избежали этой грязной участи, но всё равно оказались отделены от Жана этой грудой перепачканных тел. Что ж, они решили добраться до Жана, обойдя поверженных, один справа, другой слева.

А тем временем на дворе появилось ещё несколько гвардейцев, а с ними и Пит, последний из четырёх праиэров. Он быстро раздал распоряжения своим людям, а сам предпочёл остаться в стороне. Жан не стал гадать о намерениях этого человека, просто не до того ему было. Вот она, телега о двух огромных колёсах. Юноша подхватил её за оглобли и ринулся прямо на своих врагов. Конечно же те в ужасе кинулись в стороны, а телега, развив довольно большую скорость, со всего маху врезалась в стену конюшни. В результате Жан, который не спешил отпустить оглобли, взлетел на крышу конюшни. Та, будучи соломенной, конечно же провалиться под весом этого живого снаряда, и до слуха изумлённых зрителей донеслось перепуганное ржание. Все, кто стал свидетелем этого представления, ещё не решили смеяться им или плакать, когда из-под покосившегося навеса конюшни стрелой вылетел Жан верхом на неоседланном коне. Ловко орудуя хлыстом, он легко разметал гвардейцев и прорвался-таки к открытым воротам.

Наградой ему стало зрелище перекошенных лиц герцога и барона. Эти двое отказывались верить своим глазам.

– Я не прощаюсь, господа! – крикнул им Жан и был таков.

– О, дьявол!!! – зарычал герцог и ударил кулаком по дверному косяку.

– А мальчишка-то не промах! – оскалился барон и сам себя удивил, обнаружив, что рад этому побегу Жана. Что могло более досадить герцогу?!

– Да, чёрт побери! Его воспитанием занимался сам Генрих Рай, а это дьявол, а не человек! – процедил сквозь зубы герцог.

В этот момент из ворот выбежал пунцовый от злости Ламороу.

– Он мне нужен, Лар!!! Живым!!! – крикнул герцог, – Коня мне!!!

– Коня Его Светлости!!! – праиэр так же зычно отправил этот приказ далее.

Его Светлость разбушевался ни на шутку, даже лично отправился в конюшню, по пути раздавая нерадивым слугам сердечные тумаки. Барону, не разделявшему рвение своего союзника, оставалось лишь посторониться и молча наблюдать за тем, как герцог и все его гвардейцы отхлынули от гостиницы. О существовании барона Его Светлость в этот момент, казалось, забыл.