Российский колосс, преодолев синдром поражения Крымской войны и пустых хлопот последней турецкой кампании, вставал наконец на ноги, готовясь сделать решающий шаг на монументальный пьедестал мировой державы. И удел всех тех, кто пытался ему в этом помешать, не мог быть завидным.

Однако смешно было бы думать, что царящая на этом пьедестале в гордом одиночестве Британская держава подвинется в сторону без борьбы, как и уже зарящийся на него ее заокеанский бастард. Пройдет совсем немного времени, и великое напряжение сил, кровь, радость побед и горечь утрат отгремевшей войны покажутся лишь легкой разминкой перед тем противостоянием, которого с содроганием ждал мир. Впереди было не просто столкновение великих империй – впереди была схватка двух цивилизационных начал.

Этот раунд большой игры Владычица морей проиграла. И не потому вовсе, что была жестоко повержена Россией Япония. А потому, что наметившаяся неотвратимость русско-германского сближения не могла быть немедленно парирована союзом Британии и САСШ. Пока Америка к такому была не готова. Вернее, не готова была Америка ферм и заводов, Америка доков и пастбищ: еще не выветрилась память колониальных войн и помощи Лондона Конфедерации. Еще свежи были воспоминания о русских крейсерских эскадрах, отвративших очередную британскую попытку поставить янки на место. Русские, как и немцы, не позиционировались пока в умах рядовых американцев как противник.

Но, как это известно из истории нашего мира, Капитолийский холм сделал свой выбор еще в 1897 году. А заправилы «золотого интернационала», ведущие там главную партию, так и того раньше. И именно на Америку были сделаны их ставки, Британия же в их планах сама должна была играть не свойственную ей до сих пор роль таскателя каштанов из огня «для дядюшки»… Сэма? А вот это как посмотреть… Но подготовка нужного для вмешательства в европейские дела общественного мнения в стране, где изоляционизм подавляющим большинством населения считался одним из главных достижений в истории своей страны, требует некоторого времени.

По большому счету это было результатом консервативной политики лорда Солсбери: англичане засиделись в своей «блестящей изоляции» и оказались в роли догоняющих. Позиция же Франции при свершившемся русско-германском альянсе выглядела просто безнадежной, и, казалось бы, единственным разумным выходом для нее оставалось к этому союзу примкнуть, что превращало «сердечное согласие» в простой клочок бумаги.

Но ведь Англия – это Англия… Этот народ и эта страна удар держать умели. Как и добиваться своих целей, достижение которых всегда оправдывало любые средства…

* * *

Последний подвиг в отгремевшей на Дальнем Востоке Русско-японской войне достался на долю портового работяги «Надежного». Подвиг трудовой. Предупредив о своем выходе во Владивосток по телеграфу, Руднев потребовал от Гаупта не только обеспечить нормальную постановку флота на бочки в Золотом Роге, но и иметь пробитым судоходный канал до рейда шириной не менее трети мили. Лайнеры и транспорты с армейцами на борту были не только весьма «тонкокожими» для движения среди плавающих льдин, их маневренные характеристики при прохождении узкостей также оставляли желать лучшего, да и буксирам нужна была чистая вода для работы с ними.

Хоть зима в этом году и не выдалась по дальневосточным меркам особенно суровой, ледоколу и всем, кто на нем служил, жизнь медом не казалась. А в аврал приходилось и вовсе не сладко. Конечно, портовое начальство догадалось обеспечить командовавшего им подполковника Чихачева всем необходимым, ему даже прислали дополнительных кочегаров, однако к концу шестых суток ударной борьбы со льдом его команда выглядела неважно. Люди здорово устали. Не ахти чувствовал себя и сам младший брат «Ермака»: текли холодильники, грелся упорный подшипник и дважды уже отказывала рулевая машинка. Но зато за это время и стояночная зона, и канал к ней были подготовлены, а последний еще и обвехован.

Когда командиру ледокола разъяснили, сколько и каких кораблей предстоит ждать в Золотой Рог, он поначалу даже впал в ступор. Несложный расчет показывал, что дабы удержать от схватывания такую акваторию и подходы к ней, «Надежному» предстоит колоть лед несколько суток практически без остановок. Но выдюжили, слава богу. Ветер и течения помогли: колотый лед не успевал смерзаться, а пошедший на поправку командующий послал портовые пароходы «потолкаться» в бухте, по мере сил пособляя природным факторам и Чихачеву.

Рассвет первого дня весны Сергей Степанович вновь встретил на мостике своего «Надежного». За ночь канал со стороны Уссурийского залива местами прихватило, кое-где сбились в кучу поколотые накануне льдины. Поэтому, закончив ночной угольный аврал, Чихачев, не теряя ни минуты, вновь вывел свой корабль в Босфор Восточный. С пяти утра, при свете прожектора, он с хрустом и грохотом утюжил акваторию канала на входе в пролив. Конечно, это был уже не тот лед, аршинный, что сковывал подходы к базе с Рождества до Сретения, но даже будучи вполовину меньшей толщины, мороки он доставлял изрядной.

Было уже часов десять, когда марсовый с вороньего гнезда доложил о том, что дежурный миноносец, дав большой ход, побежал куда-то на зюйд-зюйд-вест. Щурясь от влетевшего в глаза солнечного зайчика, отразившегося от толстого стекла рубки, Чихачев по привычке протер линзы бинокля, после чего, выйдя на крыло мостика, стал всматриваться в дымку на юго-западе. Туда сейчас, виляя между редкими льдинами, на всех парах уходил «Двести пятый».

Вскоре марсовый уже смог подсказать командиру, куда точно нужно смотреть… Нет, это была не просто более мутная мгла над морем. Там, в серо-синей утренней дали, на правой раковине «Надежного» все отчетливее начинала просматриваться растущая дымная полоса… Вскоре, вздымая тучи брызг и пены, по левому борту ледокола, переваливаясь с борта на борт на разведенной им волне, прошли мимо также направляющиеся в залив миноносцы первого отделения – № 203 и № 204.

– Что там, Илья Александрович?! Идут? – окликнул Чихачев в мегафон стоявшего на мостике своего кораблика командира отделения миноносцев Виноградского.

– Да! Наши возвращаются, Сергей Степанович! Флот! Встречать бежим!

– Так рано? Ведь завтра ввечеру только их ждали…

– Раньше не позже!

– А может, и нам можно?

– Так вам разве кто-то запретил? Канал и бочки в полном порядке, новые поставлены… Спасибо вам! Буксиры уже выходят, и «Громобой» за ними! Телеграфа у вас нет, никто «Надежному» персонально не сигналил. Сами решайте!

– Спасибо!

«Так… Сколько же у меня пластинок осталось? Штук двадцать есть. Маловато, но уж чем богаты… Пусть потом фитилят, как хотят, но не снять этого я не могу. Один раз в жизни такое бывает. Или реже. Эх, Господи, благослови!» – метнулась в голове Чихачева, уже шестой год увлекающегося фотографией, шальная мысль. И немедленно переросла в уверенность.

Через пару