желчи, когда и ей случается сгореть под воздействием жгучего жара. А все остальные виды желчи либо являются результатом смешения тех, о которых шла речь, либо становятся некими промежуточными стадиями при их зарождении и превращении друг в друга. Разница в том, что первые из названных видов желчи — чистые и самодостаточные, а остальные разбавлены всякими сыворотками. Но все сыворотки в жидкостях — это отходы, и телу живого существа нужно от них очищаться. У названных жидкостей есть какое-то естественное назначение — и у плотной, и у тонкой. А при помощи селезенки и желчного пузыря очищается кровь и откладывается часть каждой из этих жидкостей в таком количестве и такого качества, что они нанесли бы определенный вред, если бы разнеслись по всему организму живого существа. Селезенка втягивает в себя достаточно плотную и землеобразную субстанцию, полностью избежавшую переработки в печени; другая часть, умеренной плотности, подвергается переработке и разносится повсюду. Во многих органах живого существа кровь нуждается в определенной плотности, так же как, думаю, и в тех волокнах, которые в ней содержатся. Об их назначении говорится у Платона; мы также коснемся этой темы в тех сочинениях, в которых будем говорить о назначении частей тела. Не менее нуждается кровь и в желтой жидкости, пока она еще не стала до крайности жгучей, а чем эта жидкость полезна для крови, мы расскажем позже в этих же книгах.

Что касается флегмы, то природа не создала никакого органа для того, чтобы очищать от нее организм, так как она холодная и влажная и подобна полупереваренной пище. Такая жидкость должна не выводиться из организма, а подвергаться изменению, оставаясь в теле. А те выделения, которые стекают из мозга, пожалуй, можно называть не флегмой, а слизью или насморком, как это явление и принято обозначать. Так или иначе, природа правильно сделала, позаботившись об их выведении из организма, и об этом также будет сказано в сочинении «О назначении частей человеческого тела». В этом же сочинении мы прокомментируем и тот механизм, который изобрела природа, чтобы как можно быстрее и лучше выводить желчь, которая содержится в желудке и кишечнике. Та же часть желчи, которая распространяется в венах, не нуждается ни в каком очищении, поскольку она полезна для живого существа. На это нужно обращать внимание и осознавать, что, подобно тому, как из двух видов желчи один здоров и годен для живого существа, а другой — нездоров и бесполезен, точно так же есть два вида флегмы: одна флегма — сладкая, здоровая и полезная для живого существа, а другая стала горькой и соленой. Горькая желчь — это та, что переварилась полностью, а соленая — та, что подверглась процессу гниения. Термин «полное несварение», разумеется, следует относить ко второй стадии переваривания пищи — той, что имеет место в венах, а не к первой стадии в пищеварительной системе организма. Ведь с самого начала не получилось бы никакой жидкости, если бы первая стадия переваривания не была пройдена.

Мне кажется, что я достаточно подробно прокомментировал то, что сказали Гиппократ, Платон, Аристотель, Праксагор, Диокл и многие другие из древних по поводу зарождения и гибели жидкостей организма, поскольку мне показалось неправильным приводить в этом сочинении все их высказывания от начала до конца. Я сказал о каждой из жидкостей ровно столько, сколько нужно, чтобы побудить всякого (если он не совершенный невежда) познакомиться с сочинениями древних и помочь ему уразуметь прочитанное. В другом сочинении я написал также о том, что думали по поводу жидкостей, находящихся в организме, Праксагор и Никарх. Ведь несмотря на то, что Праксагор насчитывает целых десять жидкостей, не считая крови (одиннадцатая жидкость — это уже кровь), он не выходит за рамки учения Гиппократа. Ведь он делит на виды и разновидности те жидкости, по поводу которых, указав на особенности, свойственные каждой из них, первым из всех высказался Гиппократ.

Итак, остается поблагодарить тех, кто истолковал положения, изложенные мной верно, как и тех, кто дополнил упущенное. Ведь невозможно одному человеку сделать все от начала до конца! А порицания заслужили те, кто настолько нетерпелив, что не дождался, пока научится тому, что изложено верно, и настолько честолюбив, что в погоне за новыми теориями вечно хитрит и мудрствует, кое-что сознательно пропуская, как это делает Эрасистрат в вопросе о жидкостях, а кое-что коварно парируя, как это делает и названный автор, и многие другие из новых светил.

Здесь нам следует остановиться, а все остальное я изложу в третьей книге.

КНИГА ТРЕТЬЯ

1. Итак, в предыдущей книге было ясно показано, что питание происходит за счет изменения и уподобления того, чему надлежит пойти в пищу, самому питающемуся. Мы также указали, что у каждой из частей тела живого существа есть некая функция, которой, в соответствии с действием, мы дали родовое название функция изменения, а видовое — функция уподобления или питания. Мы показали, что та материя, употребляя которую живое существо образует для себя пищу, поступая в организм, способна притягивать соприродную ей жидкость, и это происходит благодаря другой врожденной функции. Мы также показали, что у каждого из органов есть своя соприродная жидкость, которая понадобится для процесса уподобления, и что функция, привлекающая жидкость, называется функцией притяжения или привлечения по тому естественному действию организму, за которое она отвечает. Процессу уподобления предшествует стадия приращения, до приращения имеет место стадия приложения, а еще раньше — это, можно сказать, стадия того природного действия, которое связано с функцией притяжения. Ведь из вен пища попадает в каждый из органов под действием силы притяжения, а то, что уже покинуло вены и приложено непосредственно к органу, является той самой целью, ради которой у нас есть определенная функция — функция притяжения: очевидно, что для того, чтобы приложить нечто, надо его сначала привлечь. С этого момента для питания живого существа понадобится уже больше времени, ведь если еще можно что-то быстро привлечь, то срастись, измениться и, наконец, уподобиться питающемуся и стать его частью — все это не может произойти в мгновение ока, но требует немало времени. Но если этот питательный сок, таким образом приложенный, не остается при каком-то определенном органе, но перемещается к другому и блуждает повсюду, чередуя и меняя свое местоположение, ни приращения, ни полного уподобления одному из них не получится. Здесь нужна какая-то дополнительная функция, для того чтобы надолго удержать питающий сок при определенном органе, и эта функция не приплывает неизвестно откуда, но заключается в самом питающемся органе. Нашим предшественникам не оставалось