с поступлением, а я уже вовсю представлял его студентом. Завести друзей, успевать по программе, наслаждаться жизнью – клянусь, у Скэриэла это вышло бы даже лучше, чем у меня, чистокровного, прожившего в высшем обществе аж целых семнадцать лет, но так и не смирившегося со всеми правилами и законами. Да что там, я чувствовал себя чужим даже в собственном доме, и только когда понял, что я приёмный, всё встало на свои места.

– Идём. – Скэриэл затушил недокуренную сигарету носком ботинка.

– Уже? – Я нерешительно двинулся за ним.

– Быстрее, – озорно прибавил он, оглядываясь через плечо.

Я непонимающе посмотрел по сторонам, хотел понять, что его так развеселило, но не приметил ничего особенного.

– Пять, четыре, – вдруг тихо начал отсчитывать он, – три, два, один.

В эту секунду кто-то с дикими воплями выпрыгнул из-за угла, планируя напасть на Скэриэла со спины, но тот обернулся, поймал мальчика и горячо сжал в объятиях.

– Скэриэл! – радостно завопил, по всей видимости, Отис. – Скэриэл!

Мальчишка был не старше Габриэллы – лет девяти. Худой, со смуглой кожей и коротко стриженными тёмными волосами, торчащими из-под надетой набекрень шапки.

– Ты пришёл ко мне?! – спросил Отис, обнимая Скэриэла.

– Конечно, – с довольным видом подтвердил он. – Как в старые добрые времена? Опять вздумал пугать?

– Ты никогда не попадался!

Они громко рассмеялись. Я, почувствовав себя лишним кусочком пазла в собранной картинке, неловко потоптался и сделал пару шагов в сторону, чтобы не привлекать внимания. Кажется, эти двое давно не виделись. Не хотелось им мешать.

Скэриэл признался, что относится к Отису как к младшему брату. Он всегда был добр к Габриэлле и терпел все её выходки. Я знал, что сам он единственный ребёнок в семье. Было ли ему одиноко в детстве?

– Готье, ты куда? – спросил Скэриэл. – Иди сюда.

Я нерешительно подошёл.

– Это Отис. – Скэриэл представил мне низшего.

– Привет. – Мальчик помахал рукой.

– А это Готье – любовь всей моей жизни, – прыснул Скэриэл и сразу добавил: – Шучу-шучу. Лучший друг.

– Любовь?! – Наши с Отисом восклицания слились воедино.

– А Джером? – спросил следом мальчик, сверля меня оценивающим взглядом.

– Мы и с ним друзья, – как ни в чём не бывало ответил Скэриэл. Я толкнул Скэра локтем в бок. – Ну, ну, не ревнуй.

Я замолчал, мысленно ругая Скэриэла, но тот уже посерьёзнел.

– А теперь к делу, Отис. Нужно поговорить. – Он бегло глянул на меня. – Ты не против?

Кивнув, я понимающе отступил на пять шагов и уставился в витрины закрытого магазина. Помимо стекла, на окнах стояли решётки – даже на главных улицах было опасно. Я оглянулся: Скэриэл и Отис что-то обсуждали – и уже на повышенных тонах. До меня долетали обрывки разговора, но сути я не улавливал. Внезапно Отис топнул ногой и, рассерженный, отпрянул от Скэриэла, а затем направился в мою сторону.

– Так сказала Клэр! – крикнул мальчик.

– Я так и думал, – сурово бросил Скэриэл, следуя за ним. – Тебе надо учиться. Я не для того перевожу деньги, чтобы ты ошивался у бара Тони!

– Клэр сказала, что мы не будем брать твои деньги, – развернувшись, процедил Отис и снова направился дальше.

– Что? – разозлился Скэриэл. – Что ещё о себе возомнила твоя сестра?

По всей видимости, Лоу её не очень жаловал.

– Она говорит, что твои деньги грязные, – добавил Отис, проходя мимо меня.

– Грязные, значит? – Скэриэл в два счёта нагнал его. – А где здесь, в Запретных землях, есть чистые деньги? Или, по мнению Клэр, то, что ты с утра до вечера продаёшь… – Он указал на рюкзак Отиса. – Да что там у тебя вообще?

– Жвачка, спички, зажигалки и газеты. – Теперь Отис выглядел расстроенным.

– Господи, – простонал Скэриэл. – Значит, это, по мнению Клэр, чистый заработок? Ты работаешь вместо того, чтобы учиться. Деньги есть деньги. Ты должен выбиться в люди, свалить из Запретных земель… Мы ведь с тобой это обсуждали.

– Но Клэр сказала, что мы сами будем работать, – уверенно возразил Отис. – Она все твои деньги хранит, чтобы вернуть.

– Сколько раз ты был в школе за последнее время?

Ругаясь, они ушли вперёд, и, чтобы не потерять их, я отправился следом, отставая на три шага. Навострил уши, прислушиваясь. Скэриэл был рассержен – он пытался поймать Отиса, но тот всё время ускользал и убегал дальше по дороге.

– Я не помню… Ходил в сентябре, а потом Клэр…

– Она сейчас на работе? – перебил Скэриэл.

– Да.

– Ты хочешь вернуться к учёбе? – Скэриэл всё-таки настиг Отиса и встал перед ним, загородив дорогу.

– Но…

– Вернуться в школу, – чуть надавил Скэриэл. – Тебе нравилась математика. И физика.

– Да, хочу, – вздохнул мальчик.

– Я поговорю с Клэр. – Скэриэл положил руку на его плечо.

Я подошёл ближе, встал сбоку на тротуаре так, чтобы не мешать прохожим, и услышал, как Отис тихо произнёс:

– Она сказала, что ты занимаешься очень плохими вещами и от твоих денег нужно держаться подальше. – Отис закусил губу, помедлил и грустно закончил: – И от тебя тоже.

Скэриэл нахмурился. Казалось, последняя фраза расстроила его. Теперь он просто молчал, устремив пустой взгляд куда-то в сторону. Я не знал, что делать, и потому не вмешивался. Чувствовал, что могу лишь окончательно испортить ситуацию.

«Грязные деньги». Что это значило?

– Ты тоже так считаешь? – непривычно мягко спросил Скэриэл.

Мимо проехала машина, чуть не сбив на пешеходном переходе девушку. Компания людей неподалёку устроила потасовку – бурно жестикулируя, они кричали и толкали друг друга. Я занервничал, но виду не подал. Скэриэл с Отисом вновь заговорили, но я не мог уловить ни слова за уличным шумом. Казалось, они перешли на шёпот.

Скэриэл нагнулся к мальчику. Я всё же подошёл и прислушался.

– Позволь мне самому разобраться с грязью, чтобы ты никогда с этим не столкнулся. Отис, твоё место не здесь. Ты слишком умён, чтобы продавать на улице газеты и зажигалки. Держись подальше от этих улиц, от Тони и Юджина. Я поговорю с Клэр. Она может как угодно гробить свою жизнь, но тебе я этого не позволю.

Отис что-то прошептал и прильнул к Скэриэлу. Тот вновь обнял его и похлопал по спине. Попрощавшись с мальчиком, мы молча двинулись вдоль улицы. Я хотел спросить о многом: о Тони, об Отисе, о грязных деньгах, о Клэр, о том, что же всё-таки он, Джером и Эдвард занимаются в Запретных землях, – но не успел. Скэриэл поймал мою руку и ненадолго сжал, то ли ободряя, то ли ища поддержки.

– Замёрз? Тебе нужны перчатки. Идём.

Я кивнул, но промолчал. Похоже, он чувствовал, как я напряжён, и боялся моих вопросов, потому что отстранился, сунул руки в карманы и как можно небрежнее бросил:

– Добро пожаловать в мой мир. Нравится? Поэтому я и хочу что-то поменять.

Вот только что он мог сделать? Вытащить из Запретных земель одного мальчишку? Двух детей? Трёх? У него не хватит на всех таких, как Отис, ни денег, ни сил. Захотелось вдруг обнять его и ещё раз сказать, что он делает хорошее дело. Но смысла в этом не было. И главное, я ведь ничем не мог помочь. Ни ему, ни другим.

– Спасибо, что всё-таки впустил, – проговорил я тихо. – Это важно для меня.

Мы молча прошли ещё несколько поворотов и оказались на широкой, заполненной людьми улице. Я увидел тот самый клуб, «Глубокая яма», место, где меня бросил Оскар. Снова стало тревожно. Вернулись мысли, которые я тщетно гнал. Да, конечно, Скэриэл молодец, что помогает здешним детям и, как бы он это ни делал, я не имею права осуждать его… но я должен хоть что-то понять.

– Чем ты занимаешься здесь? – решившись, начал я и тут же поймал острый взгляд.

– В смысле?

– Отис сказал, что у тебя грязные деньги.

– Все деньги в Запретных землях – грязные, – усмехнулся Скэр.

– Что ты, например, делал в клубе, когда Оскар меня кинул? – Я перегородил ему дорогу, как совсем недавно он сделал с Отисом.

– А. – Скэриэл посмотрел на «Глубокую яму» и расплывчато проговорил: – Да ничего особенного.

– Наркотики? – выдохнул я, молясь, чтобы ответ был отрицательный.

– Нет, ты чего? – Он округлил глаза.

– Проституция?

– Я не сутенёр, Готье, – процедил он.

– Но что-то связанное с проституцией?

Скэриэл уязвлено нахмурился:

– Ерунду не неси. Ты за кого вообще меня принимаешь?

Мы замолчали. Скэриэлу, конечно, не нравились мои вопросы. Я не хотел его обидеть, но и успокоиться не мог.

– Так чем?..

– Давай закончим на этом, – сердито оборвал он. – Меня