– Виллегеньон, масса!

– Вот тут-то ты и должен его убить. Затем воспользуйся общим замешательством и постарайся как можно скорее скрыться с глаз своих преследователей.

– О, Марцеллино умеет плавать, как рыба, масса!

– Я не знаю точно, когда «Германия» достигнет здешних берегов, но мне кажется, что это будет в следующем месяце! В последний день месяца я приду вечером к тому месту, где ты завтра сядешь в нанятую мною лодку. Если ты точно исполнишь мое приказание и владельца парохода «Германия» не будет более в живых, я отсчитаю тебе обещанные деньги!

– Гм! Масса!

– Ну что ты еще хочешь сказать?

– Марцеллино думает, что половину денег он должен получить теперь, а половину тогда, когда на «Германии» будет вывешен траурный флаг!

– Ну, думаю, я могу тебе доверять и исполню твое желание! Завтра вечером, прежде чем сядешь в лодку, ты получишь от меня половину обещанной суммы. Но не промахнись, Марцеллино! Если «Германия» вывесит большой черный флаг, твое вознаграждение будет еще больше, чем я обещал!

– О, масса так же жестоко ненавидит своего врага, как и Марцеллино своего! Но эта веревка…

– Ты найдешь случай снять ее, когда тебя перенесут на пароход, да и веревка не удержит владельца «Германии» от приказа снести больного негра даже в собственную каюту.

– Считай, мы договорились, масса! – заключил Марцеллино.

Ренар как-то нерешительно протянул ему руку, потом застегнул пальто, надвинул шляпу на лоб и хотел было уйти, но вдруг остановился и скороговоркой проговорил:

– Если ты проронишь хоть слово из того, что только что услышал, тебя ждет неминуемая смерть, поэтому берегись водки, чтобы не проговориться в пьяном виде.

– О, Марцеллино не будет пить до тех пор, пока «Германия» не вывесит траурный флаг, – ответил негр.

– Значит, завтра вечером на берегу! – заключил Фукс, быстро оглядев всех, кто сидел на веранде, и скрылся в темноте.

– Черт возьми! – пробормотал хозяин трактира, между тем как его гости начали мало-помалу расходиться. – Эти двое затеяли кровавое дело.

XXVII. Сокровища Монте-Веро

Светлая ночь царила над лесом и замком Монте-Веро; легкий ветерок о чем-то шептался со старинными пальмами и кедрами. Благоухали цветы. Резкий свист попугаев дополняло стрекотание сверчков и крики больших водяных птиц. Слышался плеск фонтана, находившегося перед замком.

Замок Монте-Веро, романтично стоявший на горе у опушки леса, представлял собой большое продолговатое четырехугольное здание. Он был построен по образцу немецких замков, со множеством высоких окон и башнями по углам.

По одну сторону от него тянулись огромные конюшни, а позади стоял высокий бельведер, с которого можно было обозревать окрестные луга и поля. С тех пор, как гости и новый владелец Монте-Веро прибыли в замок, на бельведере развевался черный флаг. Замок делился на четыре больших флигеля, которые соединялись коридорами. В середине замка была высокая часовня, золотой купол которой возвышался над крышей. Правый флигель предназначался для императора, комнаты которого открывались только тогда, когда дон Педру II навещал графа Монте-Веро, за правым флигелем помещался флигель для гостей, налево был флигель графа, а за ним четвертый флигель занимала прислуга.

Покои императора соединялись с покоями графа балконом, украшенным тропическими растениями и возвышавшимся над порталом. Его поддерживали мраморные колонны. На балкон из обоих флигелей выходили высокие стеклянные двери.

По балкону, защищенному навесом от палящего солнца, часто прохаживались император и граф Монте-Веро. Оба они не только внешне, но и внутренне походили друг на друга. На этом балконе, в благоухании цветов, нередко развивались идеи и принимались решения, которые должны были послужить благоденствию не только обширных владений Монте-Веро, но и всего громадного государства.

Император и граф Эбергард были давними, искренними друзьями и нередко в тяжелые дни поддерживали друг друга. Кроме того император был исполнен благодарности к Эбергарду, которому был обязан спасением жизни.

С балкона открывался прекрасный вид на аллеи и высокие деревья парка, сливавшегося с лесом. По обеим сторонам подъездной аллеи среди клумб были устроены покрытые ракушками и увитые растениями гроты и беседки.

Фронтон замка украшал герб, загадочный для каждого вновь прибывшего, но полный глубокого смысла: золотое солнце, на нем черный крест, а под ним череп.

С тех пор как на бельведере развевался траурный флаг, в Монте-Веро царили грусть и уныние.

На громадных полях среди кофейных деревьев, на плантациях сахарного тростника и хлопчатника, где обыкновенно слышались веселые песни работников, была мертвая тишина.

Молодой сеньор, явившийся в Монте-Веро в качестве сына и наследника покойного графа Эбергарда, о чем свидетельствовали привезенные им документы, и добившийся с помощью Черной Эсфири и Фукса посещения императора, желавшего услышать подробности смерти своего дорогого друга, – Конде уже не раз побывал во всех концах своих обширных владений, сопровождаемый своей прекрасной гордой невестой и ее мнимым отцом. Он преследовал при этом двойную цель: показываясь чаще своим подчиненным, он приучал их к мысли видеть в нем своего господина и в то же время торопил своих управляющих скорее предоставить ему деньги.

Настоящие сокровища и драгоценности, на которые метили эти отчаянные мошенники, были опечатаны судебными чиновниками, пока, согласно бразильскому закону, не подтвердятся права молодого графа Монте-Веро на наследство. Преступники еще не знали последствий своего предприятия, успех которого все еще зависел от графини Понинской и барона Шлеве. Однако жулики уже были близки к цели, уже видели блеск богатства, на которые покушались. Их обнадеживало то, во что они сами не могли поверить, – им удалось обмануть императора Педру, этого умного, но слишком доверчивого человека. Они должны были решиться на этот обман, так как император, узнав о смерти Эбергарда, пригласил их к себе, и это грустное известие тронуло его сильнее, чем ожидали мошенники. Предосторожности Фукса, внезапно превратившегося в господина, который занялся во время путешествия изучением португальского языка, увенчались успехом, как и вообще все, что предпринимал этот человек. В случае надобности Фукс обретал изящные манеры, так же как и Рыжий Эде, который в настоящее время выглядел истым сеньором.

При аудиенции император подал молодому графу Эдуарду руку, выразил соболезнование и уверил в своей благосклонности, и молодой граф с поистине рыцарской ловкостью преклонил перед императором колено и поцеловал ему руку. На прием вместе с новоиспеченным Монте-Веро явились также господин Ренар и его прекрасная черноглазая дочь донна Корнелия, которую Эдуард представил императору как свою невесту и которая произвела на него глубокое впечатление.

Когда же император приехал в Монте-Веро и посетил