— Не здесь, — сказала она. — У меня есть соседка по комнате.

— Тогда ко мне, — сказал он.

* * *

Они шли по широким ступеням к гавани, девушка аккуратно и удобно устроилась под его рукой. На мгновение он подумал о Колине, склонившемся над барной стойкой на Миконосе. Конечно, он был прав. Рано или поздно у мужчины должна быть женщина. Но Спенс был рад, что нашел свою женщину на Иосе. Нельзя отказаться от соперничества. Сделав это, ты уже побежден.

Он открыл дверь и убрал свои вещи с одной из кроватей. Они раздевались в темноте. Молча разделись, и когда он прикоснулся к ее пизде, та уже была влажной для него. Ута обняла его, прижалась к нему своими полными мягкими грудями, и они вместе упали на кровать. Он все еще был немного пьян, но голова у него была достаточно ясной. Он глубоко вгрызся в ее мягкую грудь и услышал ее стон. Он взял ее за подбородок, чтобы она не могла двигать головой, и ласкал клитор, пока не почувствовал, как между ними выступил густой тяжелый пот, пока она не начала извиваться на руке между бедер, желая его проникновения.

И вот он уже глубоко внутри нее, широкие губы ее пизды сомкнулись над ним, девичья попка оказалась в его широкой ладони, и он чувствовал снизу каждый толчок своего члена, каждую складочку внутри и каждое сжатие влагалища. Когда ее голова все еще была неподвижна между его пальцами, а ее тело сильно извивалось под ним, он снова укусил ее за грудь, потом за шею и за мягкое место между плечом и грудью. Он почувствовал, как она еще больше раскрывается, как его член набухает навстречу ей, а затем снова равномерное влажное скольжение, сотрясающее их с каждым ударом, пока, наконец, она не выгнулась дугой навстречу ему, и ее рот широко открылся. В густой теплой сперме его член сбросил с себя недели неудовлетворенного страстного желания.

Потом он накрыл их одеялом, и она заснула, положив голову ему на руку. Он выглянул в окно и увидел, что уже рассвело. Интересно, где сейчас Колин? Он смахнул комара. Было странно, что он не мог уснуть.

Сегодня вечером в нем была какая-то дикость. Это была не дикость юноши, это было продуманное насилие над собой, над своим прошлым, разрыв со всем тем багажом лет, который тяготил его. У него не было ни скромности, ни стыда, ни ответственности. Все можно было попробовать и осуществить. Теперь можно было возродиться в одно мгновение.

* * *

Он снова вставил пальцы в пизду Уты, ожидая, проснется она или нет. Увидел, как ее губы изогнулись в улыбке, когда она осознала его присутствие там, а глаза затрепетали в полусне. Именно этого он и хотел — выебать ее полусонную. Ее бедра были влажными от спермы, когда он осторожно раздвинул их и устроился между ними. Медленно вошел в нее. Она была густой от спермы. Он выпрямился так, что едва касался ее, и начал долгое медленное качающееся скольжение. Прохладные мягкие кончики ее сосков коснулись его груди. Она начала шевелиться под ним, ее бедра медленно потянулись вверх. И все же он не хотел, чтобы на этот раз она полностью проснулась.

Он остановился, нависая над ней. Их сейчас соединял только его член. Он почувствовал, как она расслабилась. Затем он снова начал двигаться, но на этот раз едва заметно, толчки были такими маленькими и медленными, что были почти болезненными. Она ответила, застонала, начала соответствовать его ритму и прижалась к нему, мышцы внутри нее судорожно сжимали его, разбрызгивая сперму по бедрам. Когда он понял, что она снова кончает, он удлинил свои удары и вскоре тоже кончил с силой, которая едва ли казалась его собственной, его член пульсировал в исступленном ритме, его тело остановилось, неподвижное и дрожащее.

Мы слишком старые, — сказал Колин, но теперь это выглядело нелепо. Ута была тому доказательством. Хотя, честно говоря, какое-то время это его беспокоило. Что он делает здесь, на Иосе? — спрашивал он себя. Здесь ты если не коренной грек, то, скорее всего, подросток, только что окончивший колледж и в последний раз вкушающий свободу, прежде чем карьера и семья станут важнее свободы. Но Спенс бросил жену и карьеру почти год назад и нисколько по ним не скучал, очень хорошо знал цену свободы и в этом смысле имел неоспоримое преимущество перед ними всеми. И все же он чувствовал себя окруженным, угнетенным островом, вся эта юношеская энергия угнетала его. Теперь все было по-другому. Он знал, что находится на подъеме. Теперь, — подумал он, — надо будет посмотреть, на что способна энергия человека несколько более старшего возраста.

Он отмахнулся от очередного комара. Проклятье!

— Что это?

— Просто комар.

Вскоре она снова заснула. Он наблюдал за ней. Он вспоминал удовольствие, которое получил в ней, и переживал его, наблюдая. Это была ебля, а не медицина, которая была искусством исцеления. Как чудесно снова иметь женщину, особенно такую. Он надеялся, что Колин будет столь же успешен. Колин был хорошим парнем, но, по правде говоря, Спенс беспокоился о нем. Тот все еще был в поисках. Нужно было быть одновременно более агрессивным и в то же время более терпеливым и гибким. Нужно было ждать, наблюдать и доверять себе.

И позволять себе очень большое право на ошибку.

* * *

Внезапно он полностью проснулся.

Черт возьми! Eго снова укусили! Господи! Комары были повсюду! Теперь, когда он знал о них, его задница зудела. Возможно, это было просто его воображение, но он решил посмотреть. Высвободил руку из-под Уты, зажег ночник и был рад, что она не проснулась. Посмотрел в зеркало.

Да, и на заднице и на позвоночнике были укусы. Все оказалось хуже, чем он предполагал. Комары, наверное, здорово повеселились, пока они с Утой трахались. Больше всего пострадало его запястье, которое находилось над одеялом. Он насчитал более дюжины укусов, расположенных аккуратным полукругом. Запястье начало распухать. В свете лампы он увидел, как комары кружат вокруг спящей Уты. К утру ее всю искусают, — подумал он. Это его разозлило. Чертов грек! Заснуть было невозможно. Он не знал, как Ута справляется с этим. Он натянул на нее одеяло, надел брюки и спустился вниз.

Даже сейчас у него все еще немного кружилась голова от выпитого, но это не имело значения. Утро было прохладным и бодрящим. Он постучал в дверь домовладельца, но ответа не