– Я и сам с трудом смог в это поверить, когда он появился на моем причале, – сказал Харон.

– Что случилось? – спросила Персефона.

– Я умер, – ответил Гипнос. Его голос сочился сарказмом. Очевидно, он не утратил чувства юмора – или отсутствия такового.

– Почему бы тебе не попробовать ответить на этот вопрос еще раз? – предложил Аид мрачным тоном.

Персефона чувствовала его раздражение – он был не в настроении шутить. Гипнос, возможно, и мог спокойно относиться к своей смерти, но остальные не могли – не тогда, когда столько людей погибло до него и тысячи могли стать следующими.

Губы Гипноса сжались.

– Ты хочешь знать, что произошло? Тесей произошел, – сказал он. – Он привел меня к Гере, которая пригрозила убить мою жену, если я не дам ей снотворное для Зевса. Что я и сделал.

Это был не первый раз, когда Гере требовалось использовать силу Гипноса, чтобы усыпить бдительность Зевса. Она уже дважды проделывала это с намерением свергнуть своего мужа.

Но Персефона была удивлена тем, как нагло лидер Триады предложил сотрудничать Царице Богов. Хотя когда-то он заявлял о союзе с Герой, Персефона скептически относилась к реальности этого союза.

– Тесей привел тебя к Гере? – спросила Персефона.

Какова была возможная выгода от сотрудничества полубога с Герой?

– Именно это я и сказал.

Персефона перевела взгляд на Аида.

– Ты знал, как далеко зашел этот союз? – Аид открыл рот, но Персефона уже знала ответ, прежде чем он заговорил. Она быстро отвела взгляд, возвращая свое внимание к Гипносу. – Ты сказал, что Гера хотела приготовить Зевсу снотворное зелье. Он…

– В полной отключке.

Как ни странно, Персефона не сочувствовала Зевсу. Он заслуживал свержения и гораздо худшего, но его отстранение от власти бесполезно, если его место займет кто-то еще более ужасный.

– Но они убили тебя, а не его. Почему?

– По той же причине, по которой Тесей сохранил мне жизнь, – сказал Аид. – Он все еще надеется убедить Кроноса перейти на его сторону. По крайней мере, до тех пор, пока не завоюет весь мир.

– Неужели Тесей действительно верит, что сможет привлечь титана? – спросила Персефона.

– Тесей считает себя непобедимым, – сказал Аид.

Персефона хотела спросить, почему. Было ли это просто его высокомерие или что-то еще? Но тут заговорил Гипнос:

– Я думаю, в данный момент он чувствует себя совершенно непобедимым, учитывая, что теперь у него в руках молния.

– Что? – воскликнула Персефона, потрясенная его словами.

Стоявший рядом с ней Аид застыл. Гипнос выглядел раздраженным.

– Я же сказал…

– Я знаю, что ты сказал, – осадила его Персефона. Она не хотела верить сказанному.

Тесей теперь владел Шлемом Тьмы и молнией Зевса, и, вероятно, у него был доступ к трезубцу Посейдона, поскольку Тесей его сын. Это были те самые три оружия, которые помогли олимпийцам свергнуть титанов.

– Он сказал что-нибудь еще? – спросил Аид.

– Ничего о своих планах, – ответил Гипнос.

Персефона и Аид переглянулись. Она хотела что-то сказать, но все казалось очевидным. Они должны были остановить Тесея. Они должны были составить план. Они должны были сделать это быстро.

– Спасибо, Гипнос, – сказал Аид. – Мне жаль, что все так закончилось.

Персефона ожидала, что бог даст какой-нибудь резкий ответ, но он этого не сделал. Вместо этого он задал вопрос, переводя взгляд с Аида на Танатоса.

– Кто скажет моей жене?

В этот момент Персефона поняла, что Гипнос искренне скорбит о своей смерти.

– Я думаю, будет лучше, если она услышит это от твоего брата, – сказал Аид.

Танатос не стал возражать.

Они покинули Стикс и вернулись во дворец, больше не задыхаясь под тяжестью потрясения и печали Танатоса.

– Мы должны что-то сделать, – сказала Персефона, когда они оказались в своей комнате.

Аид ничего не ответил и отвернулся, что только еще больше расстроило ее.

– Мы не можем просто так позволить Тесею безнаказанно совершать эти убийства, – сказала она.

Аид остановился и повернулся к ней.

– Ты думаешь, это то, что я делал в последнее время? Позволял ему уйти безнаказанным?

Персефона не это хотела сказать, но она все еще переживала разочарование, которое испытывала с тех пор, как узнала обо всех тайнах своего мужа, и, похоже, его секреты все еще выплывали наружу.

– Очевидно, я ничего не знаю о том, чем ты раньше занимался, – сказала она. – Гера и Тесей близкие союзники?

Аид отвернулся, уставившись в стену, но через мгновение глубоко вздохнул, и она почувствовала, как гнев, витавший в воздухе между ними, ослабевает.

– Примерно в то время, когда ты потеряла Лексу, Гера попросила меня помочь ей свергнуть Зевса, – сказал он. – Когда я отказался, она стала искать кого-то другого, кто помог бы осуществить ее план. Она выбрала Тесея, потому что верила в его способности, но также она решила, что от него будет легко избавиться. Думаю, сегодня она поняла обратное.

А теперь уже слишком поздно. Тесей вооружен, причем оружием не только самых могущественных олимпийцев, но оружием, что способно убивать богов.

– В этой истории еще много чего предстоит узнать, – продолжил Аид. – Но учитывая то, что нам уже известно, я думаю, нам следует призвать наших союзников.

Как бы Персефоне ни было любопытно, она ничего не спросила, а молча согласилась.

На мгновение между ними повисла пауза. Ей не понравилось это ощущение, как будто что-то злое все еще оставалось в комнате, поэтому она заговорила, желая быть уверенной, что он понимает ее чувства.

– Я… не хотела сказать, что ты не пытался остановить Тесея, – сказала она. – И я знаю, что ты все еще пытаешься рассказать мне о многом. Думаю, я просто боюсь неизвестности.

Аид подошел ближе и обнял ладонями ее лицо.

– Я боюсь не меньше, даже зная все это, – сказал он. – Но я могу пообещать тебе, что больше никогда не оставлю тебя в темноте.

Персефона еще больше откинула голову назад, не сводя с него горящего взгляда. Уголки ее губ чуть приподнялись, когда она убрала прядь волос с его лица.

– Я хочу твоей темноты, – сказала она. – Но я хочу и твоих секретов тоже.

– Любимая, – сказал Аид. – Дай мне время, и я дам тебе все.

– Я просто хочу знать, что у нас есть это время. – Персефона говорила тихо, не в силах сдержать дрожь в голосе. – Хочу знать, что у нас есть вечность.

Аид изучал ее, обхватив одной рукой за талию. Другую он держал на ее лице, поглаживая большим пальцем ее щеку.

– Тогда, возможно, нам стоит немного помечтать, – сказал он. – Чтобы мы могли думать об этом, когда будем на поле боя.

Она приподняла бровь:

– Разве ты не говорил, что мне стоит думать о том, как приятно быть под тобой?

– Что ж, – сказал Аид с улыбкой. – Я с нетерпением жду именно этого момента нашей вечности.

Он наклонился ближе, его губы коснулись ее губ, но вместо того, чтобы углубить поцелуй, он застыл, и Персефона поняла, что что-то не так. В