Я должна посмотреть фактам в глаза.

Я потеряла Кэла.

Я потеряла то будущее, которое являлось мне в мечтах, то, в котором мы трое были настоящей семьей. В котором Кэл жил с нами, и мы воспитывали нашего сына как семейная пара. Как команда. От этого было очень больно. Было больно, когда он забирал Хьюсона и проводил время с ним вдвоем. Если бы я сказала ему, что беременна, как только узнала, то могла бы жить сейчас жизнью из своих мечтаний. Но оплакивать то, что могло бы случиться, бессмысленно. У меня нет машины времени. И повернуть время вспять я не могу.

Не стоит мне быть такой жадной, такой эгоистичной. Кэл делал больше, чем я могла просить. Он доказал, что может быть хорошим отцом, и поддерживал мои амбиции. Я не должна желать большего.

Открывается дверь, мой праздник страданий прерывает Оливия, ворвавшаяся в комнату. Она бросает на меня только один взгляд и запрыгивает ко мне на кровать.

– Что не так?

Я поднимаю голову.

– Просто не обращай на меня внимания. У меня плохой день.

Она откидывается назад, заложив руки за голову, и скрещивает щиколотки.

– Кое-кто мне однажды сказал, что я прекрасный слушатель, – усмехается она, и я ударяю ее подушкой. Этим кем-то была я. И говорила сущую правду. Она месяцами слушала нытье о моей жизненной драме и ни разу не пожаловалась, не потребовала чего-то для себя.

– Давай же. Одна голова хорошо, а две лучше.

Я наполовину смеюсь, наполовину вздыхаю.

– Так банально.

Я сажусь, подтянув колени к груди.

– У меня один из «о, горе мне» дней.

– Дай-ка угадаю. Из-за Кэлвина?

Я киваю.

– Он прекрасно справляется с нашим сыном, Лив. Действительно прекрасно. Я и желать-то большего не должна, но все равно желаю.

– Ты ничего не можешь сделать с любовью к нему.

– Я знаю, но, думаю, сейчас все к лучшему для нас. Вряд ли он изменит свое мнение. В этот раз я слишком сильно его обидела. И заслужила такое отношение. Но не могу не думать о моменте, когда он снова начнет встречаться с кем-то. Мысли о том, что какая-то другая девушка будет проводить время с ним и с Хьюсоном, разбивают мне сердце. Что будет, когда он встретит девушку, на которой захочет жениться и с которой пожелает провести остаток дней? Не попытается ли другая женщина заменить меня в роли матери Хьюсона? Наверное, глупо смотреть так далеко в будущее, но я ничего не могу поделать со своей головой, от этих мыслей мне становится плохо, Лив. Не думаю, что выдержу подобное. – Я утыкаюсь головой в колени.

Она сжимает мое плечо.

– Это естественно – переживать о подобном, но я думаю, что ты слишком рано потеряла надежду.

Я поднимаю голову.

– Мне было бы гораздо проще, не будь он таким чертовски неотразимым. Клянусь, мои яичники в омлет превратились, когда я увидела его с нашим сыном. От этого он стал еще более желанным. Я думала, что любить его больше просто невозможно, но оказалось, что это не так. Любовь, которую я испытываю к нему, безгранична. Любит он меня или нет – неважно. Он для меня все. Я знаю, что больше никого не полюблю. Я стану одинокой старой девой, а он женится, у него появятся еще дети, Хьюсон захочет переехать жить к отцу, а я останусь совсем одна! – Я делюсь своим самым уродливым, самым жалким страхом, душащим меня из глубин моего сердца, и понимаю, как убого это звучит.

– Вау. Ты устроила отличные поминки по себе. – Она вскакивает на ноги. – Я знаю, что тебе нужно. Выпить и расслабиться. Простой пей, танцуй и выкинь все эти мысли из своей головы. Мы с Райли собрались в братство. Пойдем с нами.

Она протягивает мне руку, и я поднимаюсь, ухватившись за нее.

У меня нет настроения веселиться, но это все равно лучше, чем болтаться тут одной и жалеть себя.

* * *

Мы уже находимся здесь пару часов, народу под завязку. Сейчас, когда началась сдача экзаменов, такие мероприятия крайне необходимы для снятия стресса. Я выпила несколько винных коктейлей и, кажется, опьянела.

– Привет, красотка, – говорит Чейз, подходя ко мне. – Думается, кто-то избегал меня все это время.

Его дыхание касается моего уха, и я отодвигаюсь подальше.

– Ты знаешь, что избегала, и знаешь почему, – строго отвечаю я, скрестив руки на груди. Чейз практически назвал меня охотницей за деньгами в последний раз, когда мы с ним разговаривали, показав ту сторону себя, которая мне очень не понравилась.

Он потирает подбородок.

– Слушай, насчет этого, – наклоняется он к моему уху. – Я переборщил, прошу меня извинить. Знаю, что ты не из таких девчонок. Просто Кеннеди чертовски нервирует меня.

– Извинения приняты, Чейз, но это ничего между нами не меняет. Мне жаль.

Не жаль.

Его лицо становится грустным, и внутри меня вспыхивает чувство вины. Он кладет руки мне на бедра.

– Я уважаю твое решение, Лана, – прижимается он губами к моему уху. – И не собираюсь приставать к тебе, клянусь.

Сказал парень, держа руки на моих бедрах.

– Мне просто нужно знать одну вещь.

Я убираю его руки, делаю шаг назад и подозрительно смотрю на него.

– Что?

– Не здесь, – он указывает в направлении соседнего помещения, – там тише. А тут я даже мыслей своих не слышу.

Мне хочется покончить с этим как можно скорее, поэтому я соглашаюсь. Я следую за Чейзом, когда передо мной возникает Райли, преградив дорогу.

– Что ты делаешь?

– Не то, что ты думаешь.

Он пронзил меня пристальным взглядом.

– Чейз мне не интересен. Это наш последний разговор, на котором мы и закончим. Я хочу позаботиться о том, чтобы он окончательно все понял.

– Не стоит доверять этому парню.

Я вздыхаю, заметив, что Чейз, оглянувшись через плечо, хмуро смотрит на нас.

– Я знаю, поэтому покончу с ним прямо сейчас, – улыбаюсь Райли. – Спасибо, что заботишься обо мне. Я все поняла. – Я обхожу его и направляюсь к Чейзу.

Он уводит меня в комнату, заполненную облаками дыма, и я морщась. Я могла бы оказаться под кайфом, просто надышавшись этим. Отведя меня в укромной уголок, он прислоняется к стене и устремляет на меня несчастный взгляд.

Каждая моя клеточка приходит в состояние полной боевой готовности.

– Я знаю, кто ты, Лана, – его голос звучит обманчиво мягко, – теперь вся эта фигня с Кеннеди обрела смысл. Но я хочу, чтобы ты знала, что не одна. Тебе не придется с этим больше мириться. Я могу помочь.

Я прищуриваюсь.

– О чем ты, Чейз?

– Тебе не нужно притворяться. Я все знаю.