СКРИПТ ВИДЕОФАЙЛА (4)

[На видео различимы только какое-то движение и, изредка, вспышки света. Голос Тэрина Холмса очень слабый и нечеткий, и точность расшифровки нельзя гарантировать. Голоса Виллема Фостера и Сандры Чаннаронг слышны намного четче.]

Тэрин Холмс: Нет света. Не вижу. Не [неразборчиво]. У меня нет глаз.

Виллем Фостер: Не давай ему встать. Возьми его руку…

Сандра Чаннаронг: Срезай с него эти штуки! Срезай! Они его убивают!

Фостер: Пытаюсь. Я пытаюсь! Но… но…

Холмс: Я так проголодался. Я… было холодно, было [неразборчиво] холодно. Так холодно и пусто, и так долго, долго. Но теперь уже близко. Почти [неразборчиво].

Фостер: Что он сейчас сказал? Ты слышала?

Чаннаронг: Он умирает! Какая разница, что… помоги же ему!

Фостер: Пытаюсь. Но ты слышала…

Холмс: Почти закончилось. Это [неразборчиво]. Здесь тепло, рядом с солнцем. Приятно согреться. Приятно быть [неразборчиво].

Карта памяти нашлась на дереве поблизости: ее подвесили на петельке из проволоки за одно из торчащих из ствола волокон. Ее нашла Рао – но молча передала Дженсен. Бывший командир включила ее на ходу. Прокручивала снова и снова. Ей казалось, что она понимает, что произошло. Она ведь видела нечто подобное… Видела, как Стивенса поймала сеть отростков, как он старался освободиться. Дженсен решила, что Тэрин Холмс попался так же, но почему-то даже совместные усилия Фостера и Чаннаронг не помогли ему освободиться. Проверив отметку времени на видеозаписи, она увидела, что Тэрин Холмс, вероятно, погиб, пока она лезла вверх по конусу, пытаясь доставить Стивенса на борт «Ориона-7». Если бы на Стивенса не напали… Если бы к-спейсовцы ответили на ее радиовызовы…

– Не останавливайся! – приказал Хокинс. – Нам надо торопиться… А тебе следует двигаться быстрее, Дженсен…

Рао проговорила что-то – негромко и примирительно. Приволакивающая ногу Дженсен даже не расслышала ее слов. Она запустила запись снова: зернистое, дергающееся видео прокручивалось у нее на забрале. «Держи его руку» – в который раз услышала она слова Фостера, который обратил внимание на нечто странное в последних словах Холмса. Дженсен включила запись снова. Пытаясь понять то, что именно услышал Фостер.

Дракон на выбритой половине черепа Шарлотты Хэрриуэлл вставал на дыбы, выпуская из ноздрей струи дыма, вот-вот готовый дыхнуть огнем. Макаллистер решил, что выражение ее лица неплохо с этим сочетается. Когда она сорвала устройство с носа и бросила его, вместе с кошелечком, в пластиковый короб, он приветливо помахал ей. Она не подняла взгляда – просто прошла через белую арку МРТ безопасников, подняв руки над головой. Охранник сделал ей знак пройти вперед и вручил корзинку.

– Спасибо, – сказала она.

Хэрриуэлл прижала устройство обратно к лицу и только потом повернулась и в первый раз посмотрела на Макаллистера.

– Заместитель директора, – сказала она. Он решил, что столь официальное обращение – недобрый знак. – У меня накопился очень длинный список вопросов. Быть может, начнем с этого: вы можете назвать сумму в долларах, которая компенсировала бы потерю космического корабля, находившегося в частной собственности? Потому что я вас заверяю: НАСА выплатит «К-Спейс» полную стоимость «Вандерера».

Замдиректора вспомнилась дружелюбная атмосфера их прошлой встречи, в «Улье», в Атланте. Тогда были сплошь безмятежные улыбки и мягкие интонации. Наверное, это было до того, как его команда разрушила корабль «К-Спейс». Он сожалел, что сейчас у него новости не лучше.

– Пройдемте сюда, мэм, – пригласил он.

Она иронично выгнула бровь, удивляясь столь старомодному обращению.

Макаллистер провел ее к особому лифту в тыльной части здания. На панели в кабине было всего две кнопки. На одной значился «Первый этаж», на второй «Телескоп». Макаллистер нажал вторую. Было видно, что вице-президент «К-Спейс» удивилась, когда лифт пошел вниз.

– Это какие же телескопы устанавливают под землей? – спросила она.

– Такие, которые нужно экранировать от космических лучей и колебаний почвы, – ответил он. – Мисс Хэрриуэлл, я должен вас предупредить, то, что вы сейчас увидите, – дело весьма щекотливое.

– В том смысле, что я буду смеяться?

Макаллистер невесело улыбнулся, дескать, и рад бы посмешить, да нечем.

– В том смысле, что мы вынуждены просить вас не сообщать об увиденном широкой публике.

– Даю честное слово! – сказала вице-президент.

– Боюсь, что этого мало.

Он прикоснулся к своему устройству, отправляя ей подписку о неразглашении. Она посмотрела на него, показывая, что получила, а потом демонстративно медленно опустила одно веко, использовав виртуальный эквивалент подписи.

– Спасибо, – сказал Макаллистер.

Лифт остановился на дне шахты, на тридцать метров ниже уровня моря. Открылись двери в небольшой вестибюль, где едва хватило места им обоим. Когда Макаллистер ступил на пол, тот чуть прогнулся.

– Это помещение плавает на подушке очень плотной нефти, – пояснил он. – Это, опять-таки, защита от колебаний.

– Тогда, может, нам и разговаривать нельзя? – спросила она. – Раз ваш телескоп такой капризный.

– В этом нет необходимости. Сам телескоп находится в почти чистом вакууме.

Они прошли в дверь, за которой начались крытые мостки. С них открывался вид на очень большое помещение идеально-сферической формы. Включилось освещение, и стали видны детекторы – больше десяти тысяч детекторов, – установленные на стенах. Каждый был изготовлен из кристалла иодида цезия, такого чистого и прозрачного, что он был почти невидим, – заключенного в медный каркас.