– Печень? Почки? Железы? – сыпал анатомическими терминами майор.

– Представь себе, что ты – естественный отбор и вознаграждаешь эволюционирующие характеристики репродуктивным успехом, – проговорила астробиолог.

– Что-что?

Рао посмотрела на его недоуменное лицо и досадливо вздохнула.

– Я просто размышляю вслух. – проговорила она. – Ладно, давай скажем иначе. Ты – Бог и создаешь животное. У тебя имеются всевозможные органы, которые нужно разместить в теле, и некоторые из них важнее, чем другие. Самые важные в целях защиты будут заключаться в кость. Я хочу сказать вот что: у 2I уже есть внешняя оболочка, и еще корпус барабана, которые служат двумя экзоскелетами, чего явно достаточно, чтобы защитить сердце и легкие. Тогда что же будет настолько важным, чтобы для него потребовался еще один слой защиты? Без чего твое животное не сможет жить?

Лицо у Хокинса стало очень серьезным.

– Без мозга, – сказал он.

Астробиолог пожала плечами.

– Ты хотел, чтобы я сформулировала наиболее правдоподобное предположение. Ага.

– Значит, там мозг, – подытожил майор.

Он протянул к карте обе руки и начал ее увеличивать до тех пор, пока затененное содержимое костной клетки не повисло перед ним. Казалось, командир собирается откусить часть изображения.

– Попался, ублюдок! – буркнул он.

Дженсен спускалась по склону, хромая, подволакивая больную ногу. Боль ее не беспокоила – уже нет. Она слышала маяк. Каждые шестьдесят секунд сигнал звучал у нее в шлеме. Печальный звон. Достаточно провести триангуляцию – и станет известно, куда идти дальше. Однако, когда бывший командир увидела фонари товарищей, ей показалось, что те уже двинулись в путь без нее – и на мгновение запаниковала, решив, что ее бросили. Хокинс шел вниз по склону широким размашистым шагом, чтобы удерживать равновесие на упругой почве. Его фонари раскачивались – шлем болтался на поясе. Рао еще собирала какое-то оборудование, явно готовясь следовать за ним.

– Командир спешит, – объяснила она, когда Дженсен с ней поравнялась. – Увидел, что ты приближаешься, и решил, что пора выступать.

– Но он не знает, куда идти! – запротестовала Дженсен. – Нужно сделать триангуляцию… Хокинс! Дай мне минутку!

– Пойду медленно, чтобы ты смогла догнать, – бросил он через плечо, даже не повернув голову так, чтобы посмотреть на нее.

– Я кое-что нашла! – крикнула Дженсен, пытаясь за ним угнаться. Она то и дело спотыкалась, так что приходилось балансировать руками. – Я кое-что нашла!

– У нас новая цель, – сказал майор. – Пока ты гонялась за призраками, доктор Рао выяснила то, что поможет выполнить нашу задачу.

– Нет, – возразила Дженсен. – Не за призраками. Остальные еще живы. Они живы – и им нужна наша помощь.

– С Чаннаронг вроде все было в порядке. Настолько, чтобы она могла за нами шпионить.

Она схватила его за руку. Хокинс, наконец, остановился и повернулся к ней. Вид у него был недружелюбным. Дженсен показалось, что она играет в гляделки с разозленным псом, готовым вот-вот зарычать.

– Не хочу снова напоминать тебе, кто здесь главный, – сказал командир.

Не пытаясь его умиротворить, Дженсен активировала наружный динамик скафандра и проиграла ему сигнал.

– Слышишь? Знаешь, что это?

– 2I издает всякие звуки, – буркнул Хокинс.

– Нет. Это искусственный сигнал, – возразила она. – Он звучит каждые шестьдесят секунд на волне 121,5 мегагерца. Ты же военный, ты должен знать, что это означает!

Майор чуть прищурился. Конечно, он знал, но не собирался отступать ни на дюйм.

– Погоди! – вмешалась поспешно подошедшая Рао. – Ты нашла источник радиосигнала, который повторяется каждый шестьдесят секунд?

– Каждые шестьдесят секунд, – подтвердила Дженсен.

– Может, внутри 2I есть нечто, испускающее электрический разряд с такой частотой? – сказал Хокинс. – Может, ты просто ловишь отзвук молний, которые мы видели на сердце?

Дженсен покачала головой. Как он может это отрицать?!

– Было бы очень странным совпадением, если бы там что-то работало с циклом в шестьдесят секунд, – заявила астробиолог, качая головой. – Ровно минута? Минута – это человеческая единица измерения. Думаешь, какое-то животное с далекой звезды использует тот же счет времени?

По лицу командира было видно, что ему хочется с этим поспорить, но он понимает, что это глупо. 121,5 мегагерца – это как раз та частота, которую гражданские самолеты используют для сигнала бедствия. НАСА и военные используют гармоническую частоту, 243 мегагерца. Такой сигнал могло подавать только оборудование «К-Спейс».

– Ты поймала этот сигнал с вершины острова? – спросила Рао. – Мы раньше его не слышали.

– Это слабый сигнал ретранслятора, – объяснила Дженсен. – Раньше мы были слишком далеко и не слышали его… Хокинс! Послушай: закон требует, чтобы мы оказали всю возможную помощь тому, кто отправляет этот сигнал.

Майор нахмурился, но она его прижала – и они оба это понимали. В следующий миг он раскрыл карту АРОК и указал на дальний конец веретена.

– Вот куда мы направляемся. А где твой чертов сигнал?

Бывший командир провела триангуляцию. Здесь, внизу, сигнал стал сильнее, а значит, они оказались к нему ближе. Это дало две точки отсчета. Сравнивая силу сигнала в двух точках, можно было рассчитать место его источника. Это было недалеко – ниже по склону, с противоположной стороны от того места, где астронавтов вынесло на остров.

– Здесь! – Она ткнула в карту пальцем, и там возникла красная точка, отмечая местоположение ретранслятора. – Хокинс, это по дороге к твоей цели.

Тон у бывшего командира был умоляющий. Дженсен не умела унижаться, но если униженной мольбой можно спасти жизнь хотя бы одному астронавту «К-Спейс», она будет умолять.

– Это не самый прямой путь, – проворчал командир, но потом пожал плечами. – Пошли. Проверим по дороге.

ВИНДЗОР ХОКИНС. Я знал, что поиски, которые затеяла Дженсен, бессмысленны. Это была пустая трата времени. Но ей уже трудно было идти, а я не мог допустить, чтобы она нас задерживала. Если это будет ее мотивировать – пусть предается своим героическим фантазиям.