- Победа наша, - священник говорил с трудом, артикуляция отзывалась болью в лицевых мышцах. – Потери велики. Казаков полегло тридцать три человека. Ещё четверо изранены так, что до утра не доживут. Солдаты потеряли двадцать пять, ещё несколько искалечены. Что же до врага… кто их считал.

- А Антип Рогозин жив? – спросил Иванов, в доме он парня не встретил, среди толпы его тоже видно не было.

- Жив, - кивнул отец Иоанн, - оба живы, и Антип, и Пётр. Младший вон там, у самой воды с трупами возится, видимо, в реку сталкивают. А Антипа изрубили орки, без увечий, шрамы только останутся, да казаку это лучше награды. Крови потерял много, вот и лежит сейчас в лекарской избе. Скоро вернётся.

У Иванова слегка отлегло от сердца.

- А дальше что будет? – спросил он.

- Ну, - священник пожал плечами, - говорили про карательную экспедицию, мол, орки всех воинов растеряли, крепости их оборонять некому, самое время ударить. Может быть, так и поступят, но на это добро дать должны, с самого верха.

Иванов поморщился, слова про «карательную экспедицию» его покоробили. Там, в аулах горных, только дети и женщины, их что, всех под нож пустят? Священник, словно бы прочитав его мысли, тут же объяснил:

- Нет, убивать всех не станут. Только тех, кто сопротивляется. Остальных в плен возьмут и серым передадут. Они обычно друг друга не сторонятся, роднятся охотно, вот и примут баб да ребятишек. А деревни их горные сроем, стада отберём. Вот и не станет угрозы с гор, некого будет бояться.

- И казаки не нужны станут? – спросил Иванов с интересом.

Священник покачал головой.

- Территория наша станет шире, народ русский расселится на восток, там, вдоль гор, долина плодородная, километров триста. Орки серые разве что пятую часть освоили, а мы остальное заселим. Тогда казакам придётся сниматься с места и туда переезжать, на новую границу.

- А за той границей что?

Священник только развёл руками.

- Что-то очень страшное, то, чего даже орки боялись, в ту сторону они не ходили никогда.

Разговор сошёл на нет, поскольку из глубины страны вернулись беженцы. Анна с девочками спрыгнула с телеги и первым делом бросилась к Иванову.

- Миша! Что с моими? – в глазах женщины застыла надежда пополам со слезами.

- Петя вон там, - Иванов указал в сторону берега. – Антип раненый, в больнице лежит. Без увечий, крови потерял много.

Женщина облегчённо выдохнула, но тут же взяла себя в руки и принялась хлопотать. Работы хватало всем. Женщины варили раненым еду полегче, вроде куриного бульона, кто-то помогал доктору (тот, бедолага, с ног сбился, стараясь помочь всем одновременно), кто-то собирал бинты и окровавленную одежду, чтобы постирать и починить. Работа нашлась всем, Иванов, прикинув своё состояние, отправился в похоронную команду. Своих хоронить будут на третий день, как положено, а от кучи орочьих трупов следовало избавляться уже сейчас.

Перед сборщиками трупов проходила трофейная команда, собиравшая оружие, холодное и огнестрельное, стальные доспехи (орки, как ни странно, были отменными кузнецами, и железная руда в горах имелась), иногда поднимали амулеты шаманов. Тех убитых, что лежали у кромки воды, просто столкнули в реку, их унесло течением. Но атаман, увидев такое непотребство, немедленно скомандовал отбой. Засорять реку было нежелательно, потому как ниже по течению были ещё поселения. Часть казаков уже копала братские могилы, но и этот способ забраковали. Слишком много, да и нечего землю поганить, кладбище выйдет огромным. В итоге стали складывать штабелями, перекладывая трупы дровами. С деревом в этих местах небогато, дрова и стройматериалы с того берега возят, но сейчас в наличии были многочисленные лодки и плоты. Врагу они уже не пригодятся, а людям, кроме нескольких образцов, не нужны. Орков клали в два ряда, голова к голове, сверху складывали брёвна и доски, засыпали соломой, поливали каким-то маслом, дёгтем, даже спиртом. Сверху укладывали следующий ряд. Работами распоряжался местный голова, с геометрией он дружил, а потому погребальный костёр имел вид прямоугольного параллелепипеда.

Закончили уже затемно, с четырёх сторон поднесли факелы, груда тел вспыхнула, осветив окрестности, в небо поднимался столб дыма. Оставалось только порадоваться, что ветер в сторону реки дует, не придётся вдыхать ароматы горелого мяса.

Когда уставший и измученный Иванов вернулся в дом, уже ставший ему родным, за столом, при свете лампы собралась вся семья. Антип от лечения отказался, как пришёл в себя, так и отправился домой, уступая место людям с действительно тяжёлыми ранениями.

- Дядя Миша, - парень попытался встать, но Иванов его осадил.

- Сиди-сиди, нечего вскакивать. Тебе сейчас только есть и спать нужно. За отечество раны принял.

Парень кивнул.

- Четверых уложил, - сообщил он, - а потом по голове получил, шлем потерял, затоптали меня. Уже потом встал, а вокруг только орки, револьвер пустой рядом валяется, благо, наши залп дали, те повалились, а я к своим пробился. Не заметил даже, что раны на теле, только кровь откуда-то.

У него была рассечена бровь, а тело скрывалось под бинтами, поверх которых он набросил рубашку, но застёгивать не стал. Доктор наложил два десятка швов, раны затянутся быстро, молодость тут в помощь.

Зато Пётр просто сиял от осознания собственного героизма. Ружьё, подаренное Ивановым, отработало на отлично. Когда случился прорыв, парень вместе с остальными артиллеристами защищал орудие. А потом их задавили массой, расчёт рассеялся и стал отступать между домами. Петя при этом остался один, зато был при оружии и имел запас