могла. Выстрел Иванова пришёлся строго между лопаток. Кажется, имело место пробитие. Рыцарь, всё так же сжимая в руках меч и пойманную бутылку, выгнулся дугой и издал рёв, похожий на звук медного горна. А следом его спина вспыхнула. В довершение кто-то из ещё не убитых рыцарем бронированных пехотинцев удачно пальнул из дробовика. Он не рассчитывал пробить броню, но картечь разбила бутылку в руке рыцаря, и теперь тот полностью превратился в огромный факел.

Иванов для надёжности всадил в него ещё две пули, рыцарь ревел всё тише, наконец, упал на колени, меч его опустился, а потом он и вовсе плашмя завалился на землю.

Тем не менее, свою функцию он исполнил, проход был открыт, орки, видя кончину своего убербойца, не растерялись и широким потоком кинулись в проход. Чаша весов снова склонилась на сторону атакующих. У них всё ещё есть численный перевес, вдобавок, основная масса обдолбилась наркотиками и ничего не чувствует.

Остатки солдат приняли бой, орудуя уже не пиками, а мечами. Казаки спрыгивали со стены, палили из револьверов и размахивали шашками. Часть атакующих удалось связать боем, другие кинулись вглубь деревни. Неизвестно, чего они хотели, поубивать мирных жителей, пограбить или зажечь. Но довольно большой отряд, десятка в полтора направился прямиком к церкви.

На пути их встали два старика, настолько древних, что на стену их не взяли, а эвакуироваться они отказались, мотивируя это всё тем же: казак в постели не помирает. У обоих в руках были ружья. Двое едва живых старцев против толпы разъярённых орков. Казалось, их сметут, даже не заметив. Выстрелы грянули почти синхронно, а потом ещё раз. Тот старик, что стоял с краю, успел отбросить ружьё и выхватить шашку. Даже, кажется, рубануть успел. А потом всё закончилось. Короткий широкий меч снёс старику голову, второго просто затоптали. Никто из нападавших не упал, хотя выстрелами они ранили человек семь. Видна была кровь, но твари, разгорячённые предвкушением победы и психотропными препаратами, неслись к церкви.

Потратив последний патрон, Иванов успел снять замыкающего. А потом уже нёсся вниз, понимая, что отец Иоанн, хоть и крепкий мужик, с такой бандой точно не справится.

Успел он вовремя, как только первые атакующие сунулись во двор церкви, в лицо им полетели заряды картечи. Священник прицелился не в пример лучше. Двое нападавших с расколотыми надвое головами рухнули, загораживая собой проход. Ещё один перепрыгнул через их тела и ринулся было вперёд, но споткнулся, а может, наконец-то дала о себе знать рана. Штаны его насквозь пропитались кровью. А подняться уже не смог, поскольку священник, недолго думая, обрушил ему на спину удар своей дубины, вколачивая в неразумного язычника свет истинной веры.

Отец Иоанн ринулся было вперёд, но Иванов оттащил его, велев перезарядить ружьё. Следующую атаку они встретили картечью. Попадания были, но реакция на них оказалась так себе. Орки и без того были залиты кровью, что нисколько не снижало их пыл. Отодвинув священника за спину, Иванов потянул из кобуры Маузер. Дистанция никакая, а пробивной силы девятимиллиметрового патрона достаточно, чтобы прострелить их примитивный доспех. Вот только хватит ли десяти патронов? О том, что удастся пистолет перезарядить, он даже не думал.

Закрыв собой священника, он вскинул пистолет и начал методично и хладнокровно стрелять по оркам, прорывающимся внутрь двора. Один! Два! Три!

Пули прилетали точно, в голову или в грудь. С пробитым сердцем даже зомби не сможет атаковать. К тому же врагов оказалось меньше, чем было изначально, видимо, кто-то всё же успел упасть от ран.

Когда прогремел седьмой выстрел, затвор пистолета, вместо того, чтобы податься назад, а потом дослать следующий патрон, просто вылетел из пистолета и больно ударил стрелка в грудь. Всё, столетний механизм выработал свой ресурс и приказал долго жить. От атаки следующего орка, замахнувшегося деревянным молотом, спас отец Иоанн, положив стволы ружья на плечо Иванова и сделав два выстрела. Стрелял на этот раз пулями, в груди орка, прикрытой нагрудником из толстой кожи, появились две устрашающего вида дыры.

Следом прилетела ответка. Кто-то наиболее здравомыслящий из орков выглянул из-за забора и, вскинув арбалет, выстрелил в них. Неизвестно, в кого он целился, но болт воткнулся священнику в лицо, тот, залившись кровь, упал на спину. Иванов оказался один против двоих оставшихся орков, с разряженным оружием.

Эти враги не были обдолбанными наркоманами, в их действиях прослеживался холодный расчёт. Тот, что был помельче, выстрелил из арбалета, попав Иванову в грудь, броню не пробил, но болезненный удар опрокинул его на спину. Орк с какой-то бешеной улыбкой отбросил арбалет и кинулся добивать поверженного врага длинным ножом. Не вышло. Иванов, извернувшись, выхватил тесак и, действуя на опережение, резанул противника по ноге с оттягом.

Длинная режущая кромка из прочной стали, которую он с такой любовью затачивал, показала себя отлично. Прочная кожа сапога была разрезана, как и кожа орка на голени, а также мышца и сухожилие. Кончик тесака чиркнул уже по кости. Этот готов, встать он не сможет, а кровью истечёт за пару минут.

Сам Иванов подняться успел, но только для того, чтобы закрыться от удара следующего орка. Широкий прямой меч обрушился на его оружие, выбивая тесак из руки, травмируя кисть и сваливая на землю. Этот орк впечатлят размерами. Ростом около двух метров с широченными плечами и длинными, как у обезьяны руками. Неправдоподобно крупные клыки торчали из-под нижней губы, с головы свисали густые чёрные волосы до плеч, заплетённые в множество косичек. Он не носил брони, на теле была только меховая душегрейка, но менее опасным его это не делало. Даже броня не спасёт человека, поскольку удар огромного меча просто сломает все кости. Орк был явно старше других, видимо, командир отделения, или даже взвода. И он точно не принимал возбуждающего зелья, глаза были ясными, хоть в них и светилась ненависть.

От первого удара Иванов увернулся, потом откатился в сторону и сумел подняться на ноги. Второй удар его достал, но спасла броня. Кончик меча распорол куртку, но бронекостюм не