серии «Истории фабрик и заводов», но он справился со своим делом — дал картину рождения промышленного гиганта, индустриального монстра, возмущающего жизнь Украины и России до сих пор точно так, как Луна возмущает земные приливы и отливы.

Скажу пристрастно: после Гонимова — пустота. Да, был Илья Жариков с его повестью для подростков «Повесть о суровом друге». Но Россия куда лучше знает его недавно умершего сына — актера Евгения Жарикова. Да, был лауреат Сталинской премии в области литературы Евгений Попов, но его не знают даже в родном Енакиеве, да и слишком уж производственная тема у его романов, но без мыслей таких же производственных, скажем, «Искателей» или «Иду на грозу» Гранина. Был Борис Горбатов с его «Непокоренными», но лучшая проза этого бахмутского паренька была написана не в Донбассе и не о Донбассе. О Донбассе у всех получилась документалистика. В сорок шестом в «Новом мире» выскочила серия очерков Бориса Галина о восстановлении Донбасса. Немудрящее название — «В Донбассе» не помешало очеркам получить Сталинскую премию. Очень показательные очерки, между прочим, рекомендуются к прочтению всем, кто пытается понять донецкую, донбасскую ментальность.

Одного моего друга в юности девушка-москвичка, за которой он ухаживал, спросила: «Скажи, а Донбасс — большой город?»

В самом деле, это так — промышленная часть Донбасса от Ровеньков до Красноармейска и от Донецка до Луганска смотрится одним гигантским городом. Можно ехать часами и не покидать промышленной зоны, городской застройки. Но многие районы в Луганской и Донецкой областях были пристегнуты к ним искусственным образом. От Харьковской губернии для новой админтерритории Донбасса большевики откусили Святогорск, Красный Лиман, Славянск, от Екатеринославщины Красноармейск, Александровку, населенный греками юг с Мариуполем на тарелочке с голубой каемочкой, огромные куски от бывшей области Войска Донского. Эклектика не родила модерна, напротив, соединив глубоко сельские местности с уходящим не так в даль, как в глубь угольно-металлическим регионом, создатели советского Донбасса получили из этого компота, возможно, новую человеческую общность, но культуры из нее не вышло. Особенно письменной. Вот школу живописи, например, создали, ряд неплохих музыкантов выросли здесь. Но слово в краю, где несравнимо дороже дело, районировать не получилось. Ни русское, ни украинское. Хотя последнее все же дало в литературу хотя бы Михаила Петренко — родившийся в Славянске литератор написал известную песню «Дывлюсь я на нэбо». Да вот еще Владимир Сосюра. Кстати, в своем автобиографическом романе «Третья рота» (так назывались казармы путейцев под Попасной, где он родился) Сосюра дал прелюбопытнейший диалог между двумя группами украинцев в 1918 году:

— А вы кто будете?

— Мы красноармейцы, а вы?

— Мы, наверное, тоже красноармейцы, только украинцы. Вот заберем у большевиков Купянск, и пусть они себе советскую власть строят, а мы — себе!

Так оно и ходит недоразумение это русско-украинское по степи донецкой, где парень молодой на шахте угольной и т. д.

В поэзии литература Донбасса дала, кроме вышеупомянутого Шадура, два имени. Одно из них — Павел Беспощадный (обычно его рисовали в парадном, орденоносном кителе советского шахтера на плечах), родивший строчку «Донбасс никто не ставил на колени, и никому поставить не дано», и славного лирического поэта Николая Анциферова, написавшего совершенно невообразимое, с отменным советским снобизмом: «Я работаю как вельможа, я работаю только лежа…»

На этом донецкая литература и кончилась. Луганская тоже.

Да. Новейшее время дало целую плеяду недурных писателей-фантастов, стихи покойной уже, к сожалению, Натальи Хаткиной. Но все они — наши современники, их писания увидели свет так недавно, что все еще не могут быть предметом совсем уж объективного рассмотрения и верного о них суждения.

Павел Беспощадный

Возможно, к большой литературной дороге выведет Донбасс война с Украиной, ведь вывела же чеченская Захара Прилепина. Все может быть. Но огромный пласт истории своеобычного края и набор цветных литографий с ушедшими навсегда в небытие характерами и судьбами, думается, пропал для России и мира навсегда.

Донецкий грек Архип Куинджи в 1872 году написал картину «Осенняя распутица». Туманным утром по жуткой мокрой каше из глины едет телега, степь трагически безлесна, подчеркивает это одинокое дерево и стремящаяся сравняться с землей кособокая хата. Угрюмый возница на своей телеге режет распутицу упрямо и беспощадно. Мимо него, прочь с основной дороги уходят куда-то по тропинке в сторону две фигурки — женщина ведет за руку ребенка. Возница — это индустрия Донбасса, две слабые фигурки — его проза и поэзия…

Донбасс в судьбе: патриарх летописания

Меняются эпохи, приходят и уходят вожди, поколения живущих слагают песни и мифы — все, что потом соберет в свой сундук История. У нее, у истории, есть верные служители, жрецы Хроноса, подвижники, без которых мы бы и не знали своего прошлого — радостного и горького, всякого. Есть старинная турецкая пословица: «Когда дом построен, надо, чтобы кто-то сказал об этом. Иначе он как бы и не существует». У Юзовки, со статусом города принявшей в юности имя Сталино, а в зрелы годы выросшей в современный Донецк, слава богу, такой человек был. О нем наш рассказ.

Нельзя сказать, что Илья Александрович Гонимов так уж забыт своим городом. Есть в Ленинском районе даже и не улица, а целый проспект Гонимова. Но, положа руку на сердце, многие ли дончане, в том числе и те, кто на этом проспекте прожил жизнь, может эту фамилию расшифровать? Сегодня, когда имя Гонимова знает не всякий донецкий историк, не лишним будет рассказать о нем подробней. Ибо именно с Гонимова, с его трудов началось изучение истории Донецка. Не будет большим преувеличением сказать, что практически все темы ранней истории города были разработаны или затронуты в той или иной степени Ильей Гонимовым в далекие теперь уже 30е годы XX века…

Вместо предисловия

Доподлинно известно, когда было положено начало юзовско-сталинско-донецкой историографии. 22 октября 1936 года Илья Гонимов сдал в набор рукопись книги «Старая Юзовка». А уже 10 декабря типография взялась за дело. Официальной датой рождения судьбоносной для города книги стал 1937 год.

«Старая Юзовка» стала одной из двухсот с лишним книг в заложенной Максимом Горьким серии «История фабрик и заводов». Несколько лет назад одному из авторов этой статьи удалось купить у букинистов то самое, первое издание. «Сталинский металлургический завод» — так гласит надпись большими красными буквами на фронтисписе книги. Среди сотен историй предприятий индустриального Донбасса «Старая Юзовка», кажется, была единственной в своем роде. По крайней мере, в тридцатых — сороковых