– Вот именно, что нельзя ломать. Ром, головой подумай, да? – Дон выразительно покосился на собравшуюся в кучку Семью. – И набери девчонок, все равно парней не хватает.

– Да куда я их наберу, в массовку? И так все расписано!

– Не все, сэра Эндрю не хватает, – бросил Кир будто между прочим. – Лизка бы его сыграла. А что? Комедия у нас или нет?

Ромка набычился.

– Нет. Никаких девчонок. Они… они ролей не знают. И вообще, вообще… нет.

– Детский сад! – буркнул Дон. – Штаны на лямках. Короче, Роман Станиславович, если ты убираешь из спектакля Морену, ищи другого Орсино.

Ромка так и подпрыгнул.

– Чего? Это что, из-за нее, да? Ты… ты спектакль готов порушить из-за нее? Дон, ты… а я… а она…

– А она вообще-то все еще здесь, – процедила Морена. Повернулась и так посмотрела… Вроде и лицо злющее, и зубы стиснуты, а в глазах – и растерянность, и благодарность, и вообще…

Что-то внутри екнуло, потребовало сказать: да, из-за нее, и пусть она улыбнется, наконец. Но Дон задавил свою слабость в зародыше. Нет уж, он больше не поведется на красивые глазки.

– А ты придурок, Роман Станиславович, если не понимаешь, что Семья – это не только твое удобство. Семья не отказывается от своих из-за каких-то там проблем!

– Так я ж и не… не отказывался, – промямлил Ромка, скисая на глазах. – Просто…

Что там ему просто, Дон так и не узнал. И остальные не узнали. Потому что его прервал Витек:

– Кир прав, Ром. У вас все равно сэра Эндрю нет. И Мальволио тоже нет.

То есть как – нет? Это что ж, и до Витька добралось массовое помешательство? Он же Мальволио!

– Потому что я ухожу. Из школы ухожу, прямо сейчас забираю документы. Бери на эти роли девчонок, и все у тебя получится.

Сказал – и пошел к выходу.

А Дон так растерялся, что даже его не остановил.

И только когда Витек взялся за ручку двери, бросился следом. Одновременно с Киром и Мореной. Почти догнал, но дверь открылась – и зашла Филька. А Витек вышел.

Времени на объяснения и размышления не было, Витек уходил, а с его уходом что-то уже непоправимо ломалось в Семье…

– Прошу прощения, мне нужно! – буркнул он, протискиваясь мимо Фильки.

Внаглую. Никогда раньше не удирал с уроков, да еще на глазах у преподавателей, а тут – пришлось.

– Очень нужно, – ему в тон прозвучало за спиной. Голосом Киллера.

– Что здесь происходит? Ну-ка, вернитесь в зал! – потребовала Филька, но Дон не остановился. Морена тоже, так и бежала следом.

Остаться и прикрывать отход пришлось Киру, но что он там втирал Фильке, Дон уже не слышал. Он уже почти догнал Витька, который целенаправленно шел к директорскому кабинету.

– Погоди!

Тот обернулся – хмуро и с таким видом, словно вот сейчас выдернет чеку из гранаты и полезет под фашистский танк.

– Ну чего?

Морена обогнала, схватила Витька за руку.

– Слушай, если ты это из-за спектакля… да ну его ко всей болотной нечисти, никакой спектакль того не стоит! Ну сам подумай, зачем тебе уходить, тут же и Кир, и вообще все…

Дон почти разозлился на нее снова – нечего лезть, когда не просят! – но увидел, как при слове «Кир» у Витька дернулось лицо. Та-ак… а пожалуй, спасибо Морене! Показала, что неладно! И вообще оказалась кстати. Вместе они уломали Витька пойти в «Магнолию» и поговорить, прежде чем забирать документы из школы. Дону даже подумалось грешным делом, что Виола Морена могла бы быть другом ничуть не хуже Киллера…

Если бы не врала. И не истерила. И была парнем.

Так что все, был Киллер, да весь вышел.

Точка.

Поначалу Витек мялся, увиливал и пытался втирать насчет внезапного осознания: его настоящее призвание – медицина, причем не какая-нибудь там шарлатанская, как у Эльвиры, а хирургия. Нейрохирургия.

В других обстоятельствах Дон бы посмеялся. Витек, девять лет отучившийся на силовика, и вдруг – нейрохирург. Бред же. Собачий.

Но про бред собачий он оставил при себе. Тем более что Морена не смеялась, а Витьку верила. Да и сам Дон прекрасно видел, что дело серьезно. Однако о причинах Витек говорить отказывался, пока Дон не припер его к стенке.

– Нейрохирургия, Кир, Посвящение. Остались только подробности.

Витек еще что-то попытался сказать, что нельзя рассказывать о том, что было на Посвящении, но Морена пожала плечами:

– Ты все равно уходишь из школы, так какая теперь разница? И нельзя младшим, которые еще не прошли. А мы-то все там были.

Витек покачал головой и впервые за весь разговор поднял взгляд. Совершенно больной, взрослый взгляд.

– Нет. Там – не были. Хорошо, что не были.

– Там – это где?

– На войне. Через шесть лет, где-то на юге. В горах… там был бой. – Витек посмотрел куда-то в пространство, нахмурился, с трудом сглотнул: показалось даже, заскрипел песок на зубах. – Кир был взводным. Его ранили. Я его вынес. А в госпитале… осколочные ранения. Лицо и ноги. Щеку зашили, а ноги… по колено… и я ничего не смог сделать, ничего!

Витек со всхлипом втянул воздух, словно пытался заплакать, но не получилось.

Отвернулся.

Уставился в свою чашку.

Ну ничего ж себе Посвящение! Да за такое Посвящение эту нечисть поубивать мало! Их бы самих туда, на юг, в горы! Тут кто хочешь сломается… Но может, это было не по-настоящему? Глюки?

Дон уже открыл рот, чтобы сказать, – но Морена озвучила его же мысли:

– Но это же видение. В смысле, на самом деле все может быть совсем иначе!

– А может и не иначе, – буркнул Витек. – А может, это и не видения вовсе. Ты у Кира шрамы видела? Да ты и сама…

Морена вспыхнула. Отвела глаза.

– Это… извини.

– Вот именно, она и сама. – Дон покосился на Морену и едва подавил порыв ее обнять: она выглядела в точности как драчливый воробей. Маленький, растрепанный, мокрый, но непобежденный. – Ведь не сбегает же! Может, если ты оставишь Кира, некому будет его вынести!

– Найдется кому вынести. А вот вылечить, кроме меня, – некому!

– Да с чего ты вообще решил поступать в медицинский?! Там же взятки нужны всякие, и связи, и… ну, то есть, я про это слышала.

Витек пожал плечами.

– Да у меня вся семья в медицине. Дед как раз в первом меде и преподает, отец – хирург. Они хотели, чтобы я тоже, ну, в медицину шел.

Дон помотал головой, пытаясь привести мысли в порядок. Дед Витька – препод в меде?