Вайолет отступила назад вместе с остальными, уступая дорогу пожилой женщине. Сейчас все присутствующие смотрели на неё по-новому – с благоговейным изумлением, граничащим со страхом. Её возраст… Из всех Хранителей лишь у неё были седые волосы, морщины и подёрнутые дымкой времени глаза. Вайолет содрогнулась, осознав, что преклонные годы Старейшины служили знаком её силы – она сдерживала тень внутри себя дольше, чем кто-либо из Хранителей.

– Теперь вы знаете, с чем имеют дело рыцари ордена, – проговорила она. – Мы сражаемся на всех фронтах, с врагом внешним и внутренним. Нам не дано отступиться от нашего долга, не дано даже ненадолго ослабить контроль. Всё, что стоит между нами и тьмой – дисциплина, обучение и принесённый обет. Обет умереть прежде, чем обратимся.

Вайолет посмотрела на Джастиса – исключительного кандидата, способного испить из Чаши раньше, чем другие. Он готовился к посвящению, тренировался всё детство и юность, наполненные аскетизмом и самоотречением. Ни шалостей, ни подростковых протестов, ни первой любви. Джастис переплавил все желания тела в мастерство и самоконтроль, даже не зная, к чему на самом деле готовился.

«Чаша сделает из тебя Хранителя. Чаша наделит тебя силой». Вот что говорилось послушникам. Когда же они узнавали истинную цену?

«Никто бы не согласился пройти ритуал, знай они её», – подумала девушка, но тут заметила лица послушников. Беатрис расправила плечи, а Эмери вскинул голову. Сейчас они понимали цену, но прямо сейчас приняли решение испить из Чаши – как испил Карвер. Они уже пожертвовали обычными жизнями для общего дела. Пройти ритуал будет лишь ещё одним шагом на этом пути.

Вот так это и происходило? Сначала послушники готовились и тренировались, потом узнавали истинную цену, а потом соглашались уплатить её? А после несли стражу парами, следя за малейшим признаком превращения в тень, готовые убить собрата по оружию. И готовые умереть в свой черёд от руки соратника…

А если всех лет тренировки не хватит, и самоконтроль будет утрачен, пусть даже на мгновение?

Вайолет судорожно вздохнула.

– Что происходит, когда наступает трансформация?

– Каждая тень связана с Тёмным Королём – у неё нет своей воли, она лишь подчиняется приказам своего господина. – Взгляд Старейшины потемнел от печали. – Тень теряет прежний облик и обращается в бесплотный ужас, способный пройти сквозь любую дверь, врата или даже стену. Такого противника невозможно одолеть. Ни один смертный не в силах коснуться призрачной формы. Она увечит, терзает, убивает, но сама остаётся неуязвимой.

– И это случится с Маркусом? – спросила Вайолет.

– Если Маркус обратится, скорее всего, никто здесь не сумеет остановить его, – кивнула Старейшина.

Вайолет похолодела, вспомнив спрятанный в глубинах хранилища Камень Теней. Его тёмная сила была так велика, что она даже не сумела приблизиться. «Древний ужас, одно из величайших орудий Саркеана. Верхом на кошмарных скакунах Короли-Тени вели за собой целые армии теней…» Вайолет чувствовала, как отчаянно узники камня жаждали освободиться и снова возглавить легионы, которым уже следовало давно упокоиться.

– Но ведь стены Чертога защищены магией, – произнесла Вайолет. – Это место и прежде предназначалось, чтобы сдерживать армии теней. Ещё тогда, в эпоху старого мира. Неугасимая Звезда – так назвали цитадель. Маркус не сможет проникнуть в Чертог после трансформации.

– Магия открывает врата любому, в чьих жилах течёт кровь Хранителей, – с грустью ответила Старейшина. – И Маркусу в том числе.

Он сможет войти в Чертог… Вайолет увидела страх в глазах Эмери и Беатрис, и даже во взглядах прошедших посвящение Хранителей, когда те осознали, что столкнутся с врагом, от которого не скрыться за стенами и с которым невозможно сразиться.

– Таков путь Саймона к власти. – Старейшина повысила голос. – Он узнал о Чаше в результате раскопок и понимает: тени подчинятся потомку Тёмного Короля. А значит, их можно использовать для уничтожения всего, что стоит на пути, и для вторжения в Чертог. Если же Саймону удастся заполучить Камень Теней и освободить Королей, то они расчистят дорогу своему владыке, который жаждет вернуть в мир тёмную магию и навечно воцариться на бледном троне. Вот почему мы должны отбросить все разногласия и сосредоточиться лишь на одном: как освободить Маркуса.

Кто-то из присутствующих кивал, соглашаясь со словами Старейшины.

– Насколько брат близок к обращению? – спросил Киприан, выступая вперёд, а не получив ответа, тряхнул головой и заявил: – Он сильный и сумеет выжить без трансформации.

– Киприан… – начал Джастис.

Вот как раз ему говорить не стоило. Юноша резко повернулся к собеседнику.

– Ты был собратом по оружию Маркуса. Как ты допустил, чтобы его схватили люди Саймона? – безупречный послушник стоял напротив идеального Хранителя. – Насколько близок к обращению ты сам?

Джастис вздрогнул, как от удара, глубоко поражённый словами Киприана. «Они не говорят об этом открыто», – поняла Вайолет. Хранители никогда не обсуждали теневую сторону своей сущности – возможно, даже с напарниками по оружию, даже шёпотом наедине. «Ты пока не видишь знаки? Как думаешь, я ещё не меняюсь?» Это казалось чем-то глубоко личным, и обнажать это было болезненно.

– Или ты просто собирался убить Маркуса, чтобы остановить обращение? Всё это – обман, да? Сила Хранителей, предначертанная им великая власть… Всё это – ложь, призванная сокрыть то, что вы на самом деле творите. И если бы мой брат тебе был по-настоящему небезразличен, ты бы никогда не позволил ему испить из Чаши, – заявил Киприан.

Вайолет шагнула к ним и удержала юношу за плечо.

– Не надо…

– Маркус сделал свой выбор, – прервал её Джастис. Он не лгал и не уворачивался, а отвечал Киприану прямо. – Герои мертвы, а древнее волшебство – утеряно. Остались лишь мы. Горстка воинов… – Потрескавшиеся каменные стены и потускневшие краски рельефов были свидетелями слов Хранителя. – И нас недостаточно. Как поступил бы ты, ежели знал, что больше некому противостоять тьме? Испил бы из Чаши ради возможности сражаться, даже понимая, что она осквернит тебя? Вот выбор, который всем нам придётся сделать. Даже тебе.

– Ритуал – часть сделки с Тёмным Королём, – Киприан сжал руки в кулаки. – Он проник в Чертог. Проник в ваши души. Вы осквернили себя сами.

– Мы платим ужасающую цену, – возразил Джастис. – Потому что таков наш долг. Только так мы можем сражаться.

– Вы могли бы сражаться и без ритуала. Любой из вас. Да, не обладая сверхъестественной силой, но оставаясь Хранителями, – Киприан стиснул зубы. – Что ж, таков мой выбор. Я никогда не сделаю ни глотка из Чаши.

* * *

Вайолет вышла на тренировочную площадку. В залах Чертога Янник обсуждал подготовку к нападению, а Старейшина ходила между небольшими группами послушников и адептов, делясь с ними мудростью и даруя утешения. Вайолет хотела найти Уилла, но тот исчез. Площадка пустовала, будто безмолвно сообщая, что время тренировок закончилось. Пришло время битвы.