а заместителем Федычковский, у которого был большой авторитет. Кроме того, в деревне был доктор Голинберг (Hollingberg) из Подкаменья. Так же я знаю, что Бжушек Флориан (во время карательной операции ему было 10 лет) поселился в Пеняках, где работал в колхозе».

В распоряжения ИПН находятся также показания Бориса Крутикова:

«На бывшей австро-венгерской границы мы дошли до места между Радзивилловом и Бродами. Мы использовали знаки различия ОУН и их контакты. Так мы дошли до Драньчи Русской. Несмотря на то, что мы назвали пароль и знакомые фамилии, нас приняли там с очень большим беспокойством. Нам предложили (украинцы) перейти в Драньчу Польскую, в которой уже прошла “операция ОУН”. Они перебили население и сожгли деревню. Позднее мы узнали, что там нам приготовили засаду. Затем мы пошли дальше и сняли камуфляж, т. е. знаки отличия ОУН. Мы провели переговоры и нам предложили польскую деревню Гута Пеняцкая как место назначения (за украинской деревней Жарков). У нас был условленный пароль, и 10 января 1944 г. мы выступили в Гуту Пеняцкую. До этого мы снова надели знаки различия группы ОУН. Около полудня мы достигли Жаркова, где нас предупредили, чтобы мы не шли в Гуту Пеняцкую, а держались линии лесов, которые контролировала сотня “Лука”. Поэтому мы сделали обходной маневр и прошли через Гучиско Пеняцкое. Там, на месте, мы застали бандитов, которые заканчивали свою кровавую работу по уничтожению населения. Дома пылали, на улицах лежали трупы. Несколько полуодетых женщин метались по деревне и молились богу. Чтобы отомстить, мы вступили в бой, но большинство бандитов смогло бежать, и только некоторые были убиты. На пороге чьей-то хаты лежала изрубленная прекрасная девушка, и у нее на груди лежал мальчик (около года). Мы забрали ребенка и с ним пошли в Гуту Пеняцкую. Позже мы узнали, что отряд ОУН приготовил нам засаду на дороге Жарков-Гута Пеняцкая. Пройдя через Гучиско Пеняцкое, мы с нашим отрядом избежали этой засады ОУН. В Гуте Пеняцкой ударом в повешенный кусок рельса мы дали знать, что мы здесь. В нашу сторону бросились вооруженные мужчины во главе с Кази-межем Войцеховским. Нам не поверили, что мы советские партизаны. Один из наших бойцов, Леонид Клепацкий, знал школьного товарища, Влодзимежа Цалого, который жил в Гуте Пеняцкой, и это облегчило нам переговоры. У Казимежа Войцеховского был радиоприемник. Тогда в отряде самообороны в Гуте Пеняцкой было 16 человек. Они были плохо вооружены и без военной подготовки. Постоянные тесные контакты с Казимежем Войцеховским позволили установить, что они не до конца искренни в разговорах с нами. Позднее мы установили, что у них были планы от нас избавиться и завладеть нашим оружием. Моя хозяйка просила меня, чтобы я нигде в деревне не принимал угощения. Позднее оказалось, что по ночам в лесу жгут костры, давая знаки самолетам из Лондона, которые должны были доставить им оружие и военных инструкторов (для отрядов АК сбрасывали грузы и оружие в рамках плана “Буря”). С Волыни в Гуту Пеняцкую прибыло немногим более 100 человек, которые организовали отдельный отряд. Их командир был моим заместителем. После того как мы ушли из Гуты Пеняцкой, половина их осталась там и была уничтожена. С утра прибыла “львовская” группа (25 человек), которая пришла в Гуту Пеняцкую и раздала жителям оружие. 20/21 февраля в деревню прибыл батальон Ф.С. Михайлова под командованием Корнецкого, и 25 февраля мы вышли из деревни»[506].

Некоторые сведения о том, что случилось после убийства жителей Гуты Пеняцкой, мы можем найти в приложении к рапорту АК. В частности, в нем написано:

«29 февраля 1944 г. была послана экспедиция для спасения раненых в Гуте Пеняцкой, которые частично находились в Майдане и частично в Гуте Верхобуской. Выслали четыре санитарки ксендза Ченьского. Санитарная экспедиция в Гуту Пеняцкую получила разрешение на помощь раненым — перевязки и похороны — от немецкого СС в Злочеве.

Во время богослужения в Гуте Верхобуской деревня была окружена украинскими частями СС, что вызвало панику. Население начало бежать. Украинские СС стреляли по бегущим людям, убив двух мужчин и ранив женщину. Заслуга в предотвращении резни, подготовленной украинцами в Гуте Верхобуской, принадлежит одной “рейхсверке”, это Элеонора Клодыньская, которая была немкой и женой поляка. На основании ее показаний немецкие офицеры, командовавшие украинскими эсэсовцами, запретили репрессии и грабежи. От раненых в Гуте Пеняцкой я узнал, что командовавшие украинскими СС немецкие офицеры во многих случаях помогали полякам бежать или прятали раненых от глаз украинцев. Украинские эсэсовцы разыскивали в деревне “Сатира” (псевдоним Казимежа Войцеховского, командира АК в Гуте Пеняцкой — В.О.), не зная, что он погиб»[507].

4. Влодзимеж Чернявский — командир куреня в окрестностях Бродов, участник убийств поляков.

По окончании военных действий украинские националисты, такие как Влодзимеж Чернявский из Черницы, попадали вместе со своими семьями на так называемые Возвращенные земли. По иронии судьбы, преступники нередко попадали в те же самые населенные пункты, что и их жертвы. Украинские националисты, опасаясь мести и наказания со стороны Красной Армии, вступившей в 1944 г. на земли Восточной Малопольши, скрывая свое недавнее прошлое, бежали на Запад. При этом они часто использовали фамилии своих жертв, которых ранее убили или лишили документов. Так было и в случае Влодзимежа Чернявского, который вместе с тестем Миха-лом Райко (такжев прошлом бывшем в структурах УПА), затаился на территории Возвращенных земель под чужой фамилией. Однако, этот человек, был опознан жителями Волова и Лососёвиц. Они знали, что Чернявский командовал УПА на территории Бродского повята неподалеку от Подкаменья, Гуты Пеняцкой и Паликров. Жители этих деревень, которые попали в Нижнюю Силезию, а особенно из Подкаменья, дали показания на процессе, который раскрыл истинный характер деятельности Чернявского в годы войны. Как показало следствие, Влодзимеж Чернявский, командир куреня из Черницы, непосредственно участвовал в уничтожении польских деревень в Бродском повяте: Гуты Пеняцкой, Паликров и Подак-менья[508]. Определенный свет на обстоятельства, при которых Чернявский скрывался на Возвращенных землях, пролили документы Управления Безопасности. В одном из сообщений, датированных: Козьле, 30 ноября 1948 года, направленных в Управление Безопасности повята в Волове, читаем:

«Местное управление ведет следствие против Влодзимежа Чернявского и его тестя Михала Райко, подозреваемых в принадлежности в годы оккупации к националистическо-фашистской банде под названием “Бандеры”, действовавшей в Тарнопольском воеводстве на территории Бродского повята. Он подозревается в том, что принадлежал к банде и занимал там руководящие должности, выполняя