них отправились в родную деревню за продовольствием. Поскольку через Большовцы не было железнодорожного сообщения, в обратный путь отправились пешком. По дороге на них напали бандеров-цы. Были убиты: Мария Огоновская, Хелена Огоновская, Кароль Огоновский, Стефания Пелиховская, Кароль Стрыйский, Геновефа Стрыйская, Хелена Вонсович, Ян Зелиньский. Спаслись только мой друг Казимеж Вонсович и мать Эугениуша Петровского — свидетели убийства. В Гербутове погибло много других, но их имен и фамилий я не помню.

В Станиславе я пребывал какое-то время у брата моего отца Юзефа Пелиховского. Из-за тяжелой ситуации у моих родных и знакомых меня отдали в бездетную семью Домбровских, хозяев большого магазина товаров для дома в Станиславе. Там мне, несмотря на то, что у меня еще долго болела и гноилась рана на правой ноге, пришлось тяжело работать. В выходные и после работы я часто бывал у родственников и знакомых. Благодаря старшему двоюродному брату Казимежу Войцеховскому и его друзьям Здиславу Турневичу и братьям Слобода, я был принят в специальную рабочую группу, которая работала в кухне, чистила оружие, сапоги и автомобили немецких солдат, которые возвращались с фронта. Благодаря этой работе мы, с риском для жизни, добывали оружие, боеприпасы и продовольствие. Я до сих пор помню, как чувствительно меня избил ногами немецкий солдат за то, что я вынес из машины 2 буханки хлеба для голодавших друзей. В результате этих побоев мне долгое время было тяжело ходить и дышать из-за сломанных ребер; у меня были травмы головы и синяки по всему телу. Но я не мог признаться в этом хозяину магазина, на которого работал. Головная боль и головокружение проявляются у меня до сего дня. Оружие и боеприпасы, которые мы добывали, передавались моему двоюродному брату Казимежу Войцеховскому, а тот отдавал их своему отцу, который состоял, как и мы, в отряде самообороны в Станиславе (район Гурки). После того как Станислав был занят Советской Армией, дядя 7 июня 1945 г. был арестован НКВД по обвинению в хранении оружия, того, что он собирал во время немецкой оккупации, и с тех пор о нем ничего не известно. [.] В марте-апреле 1945 г. товарным поездом вместе с родными и знакомыми мы приехали в Польшу.

Войцех Орловский

товарищество «Гута Пеняцкая»

Доказательство преступлений, совершенных в Бродском повяте Украинской Повстанческой Армией против польского населения

Дело Володимира Чернявского, командира куреня УПА из Черницы, Бродского повята

1. Вступление

Многие украинские историки, а также и часть польских историков, годами отрицают, что члены Организации Украинских Националистов и Украинской Повстанческой Армии самостоятельно, и взаимодействуя с гитлеровскими захватчиками, совершили во время последней войны массовые убийства гражданского польского населения, а также убийства украинцев, евреев и армян. Эти авторы забывают, что в польских архивах находится множество документов и показаний свидетелей, которые однозначно подтверждают преступный характер действий этих формирований. Одним из основных доказательств являются материалы, собранные во время судебного процесса командира куреня УПА, действовавшего в Бродском повяте, Володимира Цернявского. Он участвовал в нападениях на польское население в Гуте Пеняцкой, Паликровах и Подкаменье, где совершил многочисленные преступления. Он был разоблачен семьями жертв, когда после войны скрывался в Польше. Это были жители окрестностей Волова из Нижней Силезии[491], которые ранее проживали на Восточном пограничье Второй Речи Посполитой. Преступное прошлое Чернявского было выявлено благодаря показаниям свидетелей: Юзефа Олендера, Якуба Боярского, Францише-ка Ганицкого, Антония Бернацкого, Романа Сливиньского, Юзефа Бонковского, Францишека Генсёрека, Антония Околты[492].

2. Положение польского населения в повяте Броды в первой половине 1944 года

В начале 1944 г. положение польского населения в Бродском повя-те было трагическим. Их жизни и имущество находились под постоянной угрозой, исходившей как от немцев, так и от украинских националистов. Немногочисленные на этой территории отряды Армии Крайовой, в преддверии прихода Красной Армии, вынуждены были сражаться на два, и даже на три фронта. В этой ситуации они не могли обеспечить охрану гражданского населения, особенно в деревнях и малых населенных пунктах. Хуже того, в ряде случаев доходило до негативного вмешательства некоторых командиров АК в местные оборонительные союзы, заключенные между отрядами самообороны из польских деревень и поселений, и советскими партизанами, которые единственные могли прийти к ним на помощь[493].

В рапорте Армии Крайовой из этого района можно найти информацию, что 4 марта 1944 г. в районе Ямполь-Лановицы, на ширине около 30 км, русские прорвали фронт. Подволочиски должны были защищать части дивизии СС «Адольф Гитлер», а украинская дивизия СС «Галичина» была размещена батальонами на линии Зборов-Заложцы-Подкамень-Броды. Кроме того, на территории Тарнополя доходило до взаимодействия УПА с немецкими частями. По дороге Заложцы-Зборов-Поможаны, совместно с отрядами немецкой полиции и жандармерии, шла банда УПА силой до 600. Отмечено было также взаимодействие между дивизией СС «Галичина» и УПА в нападениях на Олейов, Тростянец и Гуту Пеняцкую, где были уничтожены польские гражданские лица, включая женщин и детей[494]. Несмотря на трагическое положение, в других деревнях поляки старались выживать и даже сражаться, если была такая возможность.[495]

3. Убийства в Гуте Пеняцкой в свете документов и показаний

Сведения об убийствах поляков в Гуте Пеняцкой мы можем найти в многочисленных документах, которые сегодня хранятся в Институте Национальной Памяти. Большую их часть составляют показания свидетелей преступлений. Примером могут послужить показания Станислава Вежбицкого, который в АК носил псевдоним «Слодкий». Он пишет следующее:

«Командиром отряда самообороны был Марцин Серочук (псевдонимы “Жбик” и “Сенатор”). К группе самообороны принадлежали Юзеф Ковальчиковский, Зигмунт Кобы-ляньский, Болеслав, Войцех и Эдвард Вежбицкие. Я помню, что ранее мы отбили два нападения УПА. Помню, что слышал голос какого-то ребенка, который явно обращался к эсэсовцу. Ребенок просил убить его около матери, но издалека. Я услышал выстрел. Когда я вышел из укрытия, то увидел, что убитым ребенком была моя двоюродная сестра Анеля Рысицкая. Недалеко от нее лежала ее мать и еще несколько человек. От двоюродной сестры Анели Совиньской после войны я узнал, что через братскую могилу в Гуте Пеняцкой была проложена дорога. Она рассказывала мне, что была там несколько лет назад и видела выступающие черепа»[496].

Следует привести воспоминания Юзефы Стефанюк (во время проживания в деревне Гучиско Пеняцкое она носила фамилию