но и шли дальше тех выступлений в защиту крепостных крестьян, с которыми выступили в комиссии по составлению нового Уложения Г. Коробьин и Я. Козельский. По широте охвата вопросов и по предлагаемым им мероприятиям проект Десницкого несомненно был самым радикальным из всех наказов, предложений и выступлений, имевших место в этой комиссии. Не случайно он не только не был представлен на обсуждение депутатов Комиссии, но о нем даже не упоминалось, а увидел свет он только полтораста лет спустя. Нельзя не отметить того, что предложения Десницкого по крестьянскому вопросу соответствовали позициям, которые занимала передовая русская общественно-политическая мысль в сатирических журналах конца 60-х и начала 70-х годов XVIII века. Таким образом, проект Десницкого был непосредственно связан с той классовой и идейной борьбой, которая происходила в это время в стране, и занимал в ней место на крайнем левом фланге.

Рассматривая речи Десницкого, нельзя упускать из вида обстановку, в которой они произносились, и состав аудитории, для которой они были рассчитаны. Точно так же нельзя забывать и того, что «Представление» писалось для Комиссии по составлению Уложения и поэтому оно могло отражать действительные взгляды Десницкого далеко не полностью. Ведь не случайно Десницкий изложил свое учение о личных правах граждан на жизнь, честь и собственность и противопоставил эти «природные» права сословным правам самодержавно-крепостнической России не в официальных речах и не в «Представлении», а в комментариях к переводу работы Блекстона. Формулировки Десницкого в комментариях таковы, что они могут восприниматься как предтеча «Прав человека и гражданина».

До нас не дошли сведения о последних годах жизни Десницкого, и поэтому трудно понять, что означает фраза его первого биографа «Уволен из Университета в 1787 году»[601]. Он умер в апреле 1789 года. Вполне вероятно, что это было увольнение, вызванное политическими причинами. Ведь это были годы дальнейшего укрепления дворянской диктатуры в стране и жестоких репрессий по отношению к деятелям передового, антикрепостнического направления.

Мы уже отмечали, что Десницкий был пламенным патриотом своей родины. Начиная с первой своей речи в университете, он славил мужество и стойкость русского народа, который преодолел «непреоборимые и внутрь и вне отечества препятствия» и, «аки некий исполин, проходя сквозь горы, огнь и воду… неоднократно увенчан славою в средине льдов и в пределах знойных носил неувядаемый венец за свой кровавый подвиг»[602]. Используя образы и сравнения Ломоносова, Десницкий славил боевые и мирные дела русского народа и твердо верил в его творческие возможности и светлое будущее. В этом плане любопытно сравнить речи, произнесенные в один день Дилтеем и Десницким. Если речь Дилтея являлась пустым восхвалением Павла и Екатерины, то Десницкий, следуя традиции Ломоносова, выдвигал целую программу действий. Он требовал, чтобы Павел употребил свою власть и могущество на «благоустроение гражданства, учреждение порядочных судов, совершение нелицеприятной истины, защищение и просвещение отечества. Это будет превыше всех побед», — заявлял он. «К чему завоевания, к чему покорение народов и распространение держав будет служить, ежели оным просвещение и благоденствие не будет доставлено?» — спрашивал Десницкий. Он говорил и о том, что без развития науки, художеств «вера превращается в гнусное суеверие, воинство в варварское бесчеловечие и гражданство — в сущее политическое грабительство[603]».

В то время как Поповский и Аничков были по существу забыты, Десницкому посвящен ряд работ, появившихся как до революции, так и в советское время. В 1946–1948 гг. появились статьи Б. Сыромятникова, С. Покровского и М. Загряцкова[604]. Однако ни с одним из этих авторов в оценке мировоззрения и особенно общественно-политических взглядов Десницкого полностью согласиться нельзя.

Совершенно неправильно как сближение требований Десницкого с «Наказом» Екатерины II, так и объявление его идеологом русской буржуазии, «которая в сознании своей слабости ищет своей опоры в абсолютной монархии «просвещенного абсолютизма», что делает Б. Сыромятников[605].

Неправомерно и утверждение С. Покровского, что Десницкий был «представителем раннего буржуазного либерализма, с его опасениями народной инициативы и революции, с его упованиями на реформы сверху». С. Покровский сожалеет, что не изучена роль Десницкого в развитии буржуазной либеральной идеологии[606]. Не соглашаясь с этими оценками, М. Загряцков утверждает, что Десницкий был «выразителем идеологии эксплуататорских классов», «выражал раболепное преклонение перед Екатериной II», «пытался обосновать и утвердить самодержавную власть». М. Загряцков пишет, что «о прогрессивном характере воззрений Десницкого можно говорить лишь с определенной оговоркой», так как «он был далек от защиты интересов и прав народных масс»[607].

Как нам представляется, все эти характеристики извращают просветительский, ярко выраженный антифеодальный характер мировоззрения Десницкого и смазывают значение его выступлений против самодержавия и крепостничества. Говоря о Десницком как представителе буржуазного либерализма, авторы этих статей отрывают его от той эпохи, в которой протекала его деятельность, и переносят его в XIX век. Требования Десницкого выражали интересы всей нации, а не только крупной буржуазии. Буржуазный характер требований Десницкого отнюдь не снимает вопроса об их большом прогрессивном значении, о том, что они являлись выражением интересов всего народа. Напомним классическое высказывание В. И. Ленина о просветителях: «….необходимо оговориться, что у нас зачастую крайне неправильно, узко, антиисторично понимают это слово («буржуа». — М. Б.), связывая с ним (без различия исторических эпох) своекорыстную защиту интересов меньшинства. Нельзя забывать, что в ту пору, когда писали просветители XVIII века (которых общепризнанное мнение относит к вожакам буржуазии), когда писали наши просветители от 40 до 60 годов, все общественные вопросы сводились к борьбе с крепостным правом и его остатками. Новые общественно-экономические отношения и их противоречия тогда были еще в зародышевом состоянии. Никакого своекорыстия поэтому тогда в идеологах буржуазии не проявлялось; напротив, и на Западе и в России они совершенно искренно верили в общее благоденствие и искренно желали его…»[608]. В мировоззрении Десницкого нашли яркое выражение как слабые, так и сильные стороны просветителей, но это не дает никаких оснований сомневаться в его прогрессивности или признавать ее лишь с оговорками. Десницкому была чужда защита своекорыстных интересов меньшинства. Продолжая и развивая линию, начатую Ломоносовым и Поповским, которые дали уничтожающую картину бесчинств европейских колонизаторов («Письмо о пользе стекла», «Письмо о пользе наук»), Десницкий подверг бичующей критике буржуазные порядки в Англии. Он под личиной демократии сумел рассмотреть истинное лицо отвратительной власти денежного мешка. В примечаниях к переводу работы Блекстона он пишет об «обмане, чинимом при выборе членов парламентских», во время которых помещик «может не токмо сам избран быть, но с собою и других премногих по сердцу своему выбрать в члены парламентские». Он указывает,