Тревожный звонок раздался в голове, когда слуги вернулись ни с чем. Возможно, Илана ушла к себе. Но, думаю, она бы предупредила, тем более впереди танцы, которые я планировал отдать ей и только ей.

– Ваше величество, – прошелестел Саар за спиной, – я попробую найти ее.

– Давай, – кивнул я.

Саар может найти любого. Потому мне стало уже не до веселья, когда телохранитель вернулся и коротко помотал головой.

– Ее нет в бальном зале? – уточнил я, понимая, что тревожные звоночки внутри становятся все сильнее.

– В прилегающем саду тоже нет, – ответил Саар. – Я осмотрю апартаменты. И проверю всю территорию дворца, но это займет время.

– Начни с апартаментов. Если что, у тебя амулет элементалей.

Саар коротко поклонился и исчез, точно провалился сквозь землю. Я же заставил себя держаться непринужденно. Вплоть до того момента, пока ко мне не подлетел ледяной элементаль. Вызвать их могли те, у кого есть специальные амулеты.

Посланник прошелестел, что главный целитель хотел бы кое-что показать мне. И спрашивал, где это можно сделать.

– Сам приду, – ответил я, одновременно подзывая Талана. – Отлучусь. Посмотри здесь за всем.

– Да, ваше величество.

Я последовал за элементалем. Лишь выйдя из бальной залы, открыл портал и шагнул сразу в целительские комнаты, где столкнулся лицом к лицу с Ахмаром – главным дворцовым целителем. Обычно смуглый, сейчас он выглядел почти посеревшим.

– Ваше величество, принцесса Анаита мертва!

– Что?! – Я даже на миг сбился с шага. – Как? Она же вот только танцевала!

– Это невозможно, ваше величество! Судя по состоянию тела, она мертва как минимум неделю!

Я на миг решил, что Ахмар сошел с ума. С целителями такое вообще случается? Принцесса Анаита была вполне живой буквально час назад. Да, бледновата, да, молчалива. Но жива!

Или…

Догадка, пронзившая меня, была настолько страшной, что в нее не хотелось верить. Я почувствовал, как на голове зашевелились волосы.

– Умертвие? – спросил у Ахмара. – Покажи мне ее.

Принцесса Анаита лежала на кушетке в небольшой комнатке. Там же находились двое целителей, вышедших при нашем появлении.

– Видите, – негромко проговорил Ахмар, – ее держали в хороших условиях, но сейчас процесс распада ускорится. Ну и сладкие духи, чтобы замаскировать запах. Скорее всего, она много времени проводила в воде со льдом. Плюс некоторые зелья, чтобы убрать пятна с кожи.

Теперь и я видел, что передо мной лишь тело. И казалось странным, что недавно считал ее живой и вполне здоровой, пусть и чересчур тихой девушкой.

– Не сходится, – пробормотал я озадаченно. – Некроманта убили раньше. Она бы не смогла дотянуть до бала.

– Не смогла бы, – кивнул Ахмар. – В момент гибели некроманта все поднятые им умертвия упокаиваются. Возможно, некромант был еще жив?

– Нет. Я сам видел его тело.

Что-то я упустил. Не учел некую деталь. Но что и когда?!

Илана Монранси

– Это было зелье «дурман»? – спросила я спокойным голосом.

«Помни, дочка, – внушал мне отец, – если ты попала в сложную ситуацию, никогда не падай духом и не рыдай. Уверенный спокойный голос действует на врага сильнее, чем женские слезы, к которым он привык».

Хотя тот, кто сидел передо мной, не выглядел врагом. Обычный подросток, худой и нескладный, несмотря на богатую одежду. Взгляд затравленный, а не злой. Движения резкие, как и голос, который то и дело срывался на щенячий писк.

– А ты как думала… герцогиня.

Он пытался каждым жестом дать понять, как я ему ненавистна.

– Интересно… – протянула я. – Я считала, что во дворце действует блокада на подобные вещи. Чтобы никто не травил друг друга ядами.

– Они не учли некроманта, – бросил подросток презрительно.

– Согласна, – вздохнула я. – Наш император считает, что некромантов нет в его империи. Думаю, ты добавил в зелье что-то маскирующее. Что-то, известное только вам. Все же зря его величество отрицал тот факт, что некромантия – сильная наука. И со своими тайнами.

Я разглядывала собеседника и одновременно моего похитителя. Тот мог делать вид, что ему все равно, сколько угодно. Но горделивый огонек в глазах говорил правду.

– Это ведь ты придумал зелье. Да?

– Даже дриады не знают о растении «черный дурман», – дерзко ответил мальчишка. – Его может найти только некромант.

– Я тоже о нем не слышала. В империи его вряд ли встретишь, верно?

Мы сидели в небольшой комнатушке где-то на задворках дворца. Думаю, здесь даже не слуги проживали, а, скорее, хранились вещи. Маленькое окно, комнатушка пыльная и заставленная старой, пусть и крепкой мебелью. Каменный пол истерт местами очень сильно.

– Черный дурман растет только на древних кладбищах, которые были осквернены во время сильных войн.

– Ты сам ходил туда? – «восхитилась» я. – Не страшно было? Признаться, такие места меня пугают.

– Еще бы! – фыркнул мальчишка. – Ты же не некромант. Я ходил туда с отцом, – признался он в странном порыве откровенности.

Но этот порыв мигом сошел на нет, и собеседник вновь ощетинился прямо на глазах.

– Которого вы убили! – Он даже кулаки сжал и чуть привстал со стула.

Я молча ждала, когда подросток успокоится. Видела, как он дергается, нервничает. И все отчетливее понимала кое-что.

– Как тебя зовут? – спросила тихо.

– Тебе-то что, герцогиня? – огрызнулся он.

И все время посматривал в окно, прислушивался к чему-то.

– Ну нам тут явно придется провести много времени. Должна же я как-то обращаться к тебе. К тому же некроманты любят называть свое имя, чтобы их знали, чтобы о них слагали легенды. Верно?

Мальчишка зыркнул на меня, но промолчал. Я тоже молчала. На самом деле куда интереснее, когда же нас найдут. А то, что найдут, не сомневалась. Зачем это все делать ребенку? И что у него за отец, который позволил дару некромантии проявиться в таком юном возрасте. Если не ошибаюсь, подобной магии начинали обучаться лет с пятнадцати, а до этого времени ее даже старались подавлять. Ожидали, пока психика окрепнет. А этот мальчишка уже обучен.

– Рин, – послышался недовольный голос. – Меня зовут Рин. А моего отца зовут… – Тут он на миг замолчал, сглотнул. – Его звали Оррон. И его убили по приказу императора!

Он почти выкрикнул последнюю фразу. И резко отвернулся, но я успела заметить, как заблестели его глаза. Он мог быть каким угодно талантливым некромантом, но по отцу скорбел так же, как любой ребенок.

Оррон. Брат императора. Некромант, оставивший на теле его величества шрам. Как и на душе. Его сыну сейчас тринадцать-четырнадцать, и он явно обученный некромант, а значит, он жил с отцом, и отец сам обучал его.