давно зная о том, начал готовиться к захвату власти сильно заранее. Особенно памятуя о том, что большинство знатных родов Пермского герцогства воспротивится его восхождению на трон.

Все, и особенно я, стояли развесив уши. Но зато никто, кроме меня, не обращал внимание на тихие поскрипывания, раздававшиеся за моей с Холмовым спинами. Подозреваю, это наши друзья наяривали, вращая многочисленные рукояти наводки орудия. Оставалось надеяться, что плавное изменение положения дула противники заметят ещё не скоро и не смогут раскусить мой бесхитростный план.

— Пермская знать, — продолжил Холмов, — ещё помнит тот скандал, что разгорелся между родителями герцога и графа. Тогда тоже была попытка переворота. Провальная, помнится. Итогом стало изгнание зачинщика и исход из герцогства лейб гвардии гусарского полка, неудачно поддержавшего своего командира Поликарпа Зигмундовича. Вашего отца, господин граф. Об этом я вспомнил, когда выяснилась принадлежность офицеров местной безопасности к кавалерии. Но всё это, как и многое другое, лишь косвенно указывало на истинного интересанта происходящего. Однако совершаемые преступления всё больше и больше убеждали меня в собственной правоте.

— Это как же? — не выдержал я. Ведь Холмов походя перевернул мою теорию с ног на голову.

— Найти правильный ответ, — пожал плечами инспектор, — чаще всего не даёт неправильно заданный вопрос. Как я могу судить, вы, Владислав Сергеевич, задались вопросом о том, кому более выгодно создание запретной зоны, производство оружия и преступления, направленные на скрытие следов. В нашем же случае уместнее было учесть, кому под силу было всё организовать и скрыть от любопытных глаз на долгие годы.

— Я всегда, — хмыкнув, произнёс граф, — считал вас одним из самых лучших сыскарей герцогства.

— Посему, — лёгким поклоном Холмов обозначил своё согласие с характеристикой Миассова, — зная о приверженности старого герцога к идее восстановления западной империи, давно расколовшейся на отдельные куски, я посмел предположить, что вы сами, ваше сиятельство, воспользовавшись убеждениями герцога Ангуса, внушили ему идею создать вооружение, способное подмять под единую власть всех противников возрождения империи. Ведь только лишь сам правитель мог создать сие предприятие и обеспечить тайну его существования. И его сиятельство граф не мог не быть в курсе происходящего. Однако, ваше сиятельство, я не удивлюсь, если вы и сами заразились имперским духом. Не о том ли свидетельствуют двуглавые орлы, намалёванные на некоторых наших вагонах?

Вот тут я немного обиделся на своих товарищей. Спрашивается, какого рожна мне никто ничего не рассказал про орлов? Особенно Холмов. Сам себе на уме что-то кумекал, а мне ни-ни.

— Кстати, ваш орден, Владислав Сергеевич, — словно почувствовав мой настрой, усмехнулся инспектор, — он ведь тоже пронизан духом империи. Я предполагаю, что его сиятельство, всё так же преследуя собственную корысть, продолжал свою деятельность, наставляя на нужный путь и юного герцога Рудольфа Селябского, после смерти его отца. Правда господину графу приходилось делить своё влияние с не в меру активным виконтом Ашинским и как-то подстраиваться под свежие веяния и революционные идеи нового герцога.

— Ах, бедный Руди, — немного театрально вздохнул Миассов. — Мальчик был так увлечён прогрессом. Но ваше вмешательство, голубчик, — состроив обиженную мину, граф глянул на меня, — нарушило баланс в так удачно сложившейся системе. И вот теперь вы пытаетесь окончательно уничтожить мои чаяния, вновь сунув нос, куда не следует, и проявив немереную прыть.

— То есть, вы теперь меня же ещё и виноватите? — возмутился я. — А то, что вы, как сказал инспектор, в корыстных целях столько всего наворотили, не накладывает вины на вас самого?

— Ах, оставьте право, — небрежно махнул граф рукой с укоротом. — Уж так этот мир устроен, что всяк червяк в нём свою корысть имеет. Но сознательный индивид от букашки малой тем и отличается, что, кроме набивания брюха, ещё и стремления великие имеет, да желает возвыситься над теми, чья цель — лишь пустое выживание. Однако же, наверх взбираясь, никак не обойтись без борьбы. И возвыситься нельзя, не обагрив свои клыки кровью врага. На том мир стоял и стоять будет.

— Ну у вас-то, получается, обагрены не только клыки, — терпеть я не могу этой патетики. Если б не нужно было время тянуть, чёрта с два я бы всё это выслушивал. — Вы, Зигмунд Поликарпович, весь по уши в крови.

— Уж вам ли, голубчик, меня в том упрекать? — всплеснул руками граф. — С вашим появлением в нашем герцогстве будто война началась. Народец вкруг вас гибнет в преизрядном количестве. Впрочем, я думаю вскоре прекратить всё это, пленив вас. Думается, при ограниченности свобод пользы от вас будет больше, чем от вреда.

— Пленить? С чего такая уверенность? — удивился я. — Не говорите гоп...

— Я полностью полагаюсь на помощницу Елизаветы Тихоновны, — пожал плечами старик. — Она прекрасно справилась, выследив вас, когда вы повадились хаживать к забору над оврагом. Она же безошибочно предположила, что и давеча вы отправитесь, на ночь глядя, туда же. Не угадала лишь, что сунетесь вы внутрь зоны. Посему и отправилась вслед за вами, после того, как помогла усмирить господина Тимонилино. Ох, и силён же ваш приятель, отдаю ему должное.

— Так значит, — взглянул я на Елизавету, сложив два и два в уме, — это вы расправились с бандой гоблинов? Это вас я тогда увидел, а Мелисса в это время следила за нами?

— Надо же, — двинув подбородком, подняла брови Елизавета. — Памятуя о ваших способностях, я предполагала, что рано или поздно вы разнюхаете и это. Неужто мне не удалось остаться незамеченной?

— Почти удалось, — не стал я скрывать. — Я увидел только ноги.

В этот момент что-то гулко бумкнуло внутри бронепоезда, словно кувалдой по стальной стене долбанули.

— Всё готово, — еле слышно произнёс Холмов.

Отлично. Теперь бы как-нибудь Тимона предупредить, ведь, если рванут снаряды, его может посечь осколками. Вот только как это сделать? Я задумчиво посмотрел на орка.

— Так вы намерены сдаваться? — заметив мой взгляд, проявил нетерпение Миассов-младший. — Или мне всё же пристрелить вашего дружка? А то больно уж много с ним хлопот.

Дебил! Папаша же сказал, что комитет в таком случае устроит семейке проблемы! Но всё же, спасибо мопсу, появился прекрасный повод поговорить с Тимоном:

— Братец, похоже, ситуация безвыходная. Я знаю, ты мне говорил, что орки никогда не сдаются и тем более не встают на